Думаю, мне пора жениться, – сказал Джордж матери, которую приехал навестить спустя несколько дней.

Она жила с его старшей сестрой в большом уютном доме в некогда проблемном, но ныне респектабельном районе Ноттинг-Хилл на севере административного округа Кенсингтон и Челси. Образчик викторианского стиля, этот дом из настоящего красного кирпича поражал высокими потолками и великолепно спланированными комнатами. Винтовая лестница соединяла центр гостиной с расположенным на втором этаже обширным залом, увенчанным прозрачным куполом, огромным, как небосвод. Джордж купил им этот дом, когда его сестра родила третьего ребенка.

– Я твержу тебе о женитьбе уже лет десять, – ворчливо заметила миссис Пейнтон, но весь ее облик свидетельствовал, что она очень довольна столь неожиданным развитием событий.

– В этом-то и проблема. Я уже не в том возрасте, чтобы влюбиться как мальчишка. В каждой женщине сразу вижу все ее недостатки. Чтобы провести время, и такая сгодится, но жена…

– А ты смотри глубже, тогда и достоинства разглядишь. Просто удивительно, что за все то время, в течение которого люди об этом думают, они не смогли понять, что любовь непостижима, что одушевленные создания, так же как и неодушевленные, не могут распознать сущность друг друга. А недостатки?.. У кого их нет. Главное, готов ли ты с ними мириться ради семейного благополучия. Думаешь, у твоего отца не было недостатков? И, тем не менее, мы с ним прожили вместе счастливую жизнь. Кстати, помнится, в юности ты был настоящим сердцеедом.

– Да я и сейчас сердцеед, – возразил Джордж, дотрагиваясь до своих висков. – Чуть-чуть седины – это же так сексуально!

– Ну, разумеется.

– Нет, правда, мама. В наши дни женщины думают только о деньгах. А мой банковский счет достаточно велик, чтобы содержать целый гарем и даже не один.

А любовь… да есть ли она?

– Ну, с таким походом к делу ты никогда не женишься, – с грустью сказала миссис Пейнтон.

– Неужели я настолько безнадежен? – спросил Джордж.

После этого разговора невнятные мысли Джорджа о женитьбе переросли в решимость. Теперь он точно знал, чего хочет.

Но прошел не один месяц, прежде чем ему посчастливилось встретить ту, с которой он готов был связать свою жизнь.

Чтобы расширить круг общения, Джордж стал чаще появляться в общественных местах, начал ходить в клубы и на вечеринки, ездить на курорты, а покер совсем забросил – ведь за карточным столом будущую жену не встретишь.

И вот однажды в маленьком приморском городке, в его нимбе, выкованном из солнца, где улицы бегут вдоль каналов, где светится тьма, цепляясь за престарелый плющ берегов, он увидел ЕЕ. Она шла торопливой походкой, словно созданной наспех из разорванных кружев джаза, направляясь к морю, и юркие переулки обвивали полинявшим шарфом фасадов ее шею. Среди праздно гуляющих женщин, у которых медовые ноги, и пчелиные талии, и волосы, распростертые на ветру крыльями чайки, трудно разглядеть ту, единственную. Но он разглядел и незаметно пошел за ней следом, держась на расстоянии.

Пляж, на который она его привела, оказался нудистским.

Пока прекрасная незнакомка избавлялась от своей одежды, он старался смотреть в сторону, но нельзя же все время выворачивать шею. Это выглядело бы неестественно. Так что он повернулся к ней, и ему пришлось сделать над собой нечеловеческое усилие, чтобы сохранить невозмутимость при виде невероятной – и до сего момента хранимой в секрете – округлости ее стыдливых грудей. Дело весьма осложнилось, поскольку теперь, когда Джордж видел ее всю как есть, незнакомка нравилась ему настолько, насколько он даже не мог себе представить.

Он поднялся на набережную и, сев на парапет, задумался: как соотносятся порядочность женщин и их готовность раздеться донага? В результате не слишком долгих размышлений он пришел к выводу, что одна лишь нагота статуй таит в себе аллегорию, безупречность которой не нуждается в превратности толкований, а потому не стоит впустую напрягать мозги, пытаясь ответить на этот вопрос.

Подойти к нагой незнакомке на пляже Джордж не решился, дождался, когда ей надоест загорать и плавать, и вновь последовал за ней на расстоянии, сопроводив ее таким образом до какого-то местного бара, который, как оказалось, назывался «Фрэш», подобно тысячам заведений такого рода.

Внутри обстановка была тусклой и затрапезной. Мебель отслужила более чем десятилетний срок, на обивке красовались жирные пятна и прожженные следы от сигарет. Пахло сыростью, все вокруг ходуном ходило от музыки. Хиты того лета, с синтетическими ритмами и банальными припевами, рассчитанными на легкое запоминание, чередовались с забытыми мелодиями прошлых лет: последние были дороги как память тому, кто ставил диски – не иначе как под эти аккорды ему отдалась когда-то одноклассница или он испытал свой первый незабываемый оргазм.

Джордж немного напрягся, когда взгляды всех присутствующих в баре обратились в сторону незнакомки, не успела она войти. Крутая и упругая грудь ее слегка превышала размер, который подсказывали пропорции стройной фигуры, и неизбежно притягивала к себе внимание мужчин. Однако никто из них не показался ему опасным. Разве что кто-нибудь отважится пригласить ее потанцевать, но его это не очень беспокоило.

Она подошла к стойке, и Джордж тут же пристроился рядом.

– Разрешите вас угостить, прекрасная леди? – спросил он.

– Боже, какие церемонии! Приятно встретить истинного джентльмена в этой дыре, – с улыбкой ответила она. – Разрешаю. Я бы не отказалась от красного вина. Кстати, меня зовут Элизабет, можно просто Лиза. – Она насмешливо всплеснула руками. Ниже, в вырезе ее платья, произошло какое-то ленивое колыхание, из-за которого Джорджу стало труднее сохранять равновесие.

Джордж представился. Взял бутылку «Мутон Ротшильд» – лучшего в этом заведении вина – и повел Лизу к свободному столику в углу бара.

– Хорошие вина нельзя описать словами, – заметил он, ставя бутылку на стол. – Они говорят за себя сами, едва касаясь языка.

Пока он усаживался, она, вопреки этикету, согласно которому вино должен наливать мужчина, до краев наполнила бокалы, точно это была диетическая кола, подняла свой бокал обеими руками и одним махом выпила.

«Не самый элегантный способ поглощать первоклассное вино», – подумал Джордж. Он не знал, что она недавно рассталась с бойфрендом и очень болезненно это переживала, но интуитивно почувствовал ее состояние, а потому не стал заострять внимания на такой в общем-то мелочи и просто молча последовал ее примеру.

Лиза достала сигарету из элегантного кожаного портсигара, который извлекла из сумочки, и щелкнула такой же стильной зажигалкой. Джордж не успел ее опередить. В жестах Лизы появилась ослепительность, не виданная им раньше, и прекрасная незнакомка показалась ему еще более сексапильной – как актриса из старого черно-белого фильма. Как только она сделала глубокую затяжку, ей явно стало легче.