– Обслуживание номеров! – весело объявляет Дэн и тоже заходит, закрывая за собой дверь на ключ. Я нервно сглатываю и отступаю к стене.

– Да мы с миром пришли, расслабься, Веснушка, – Алекс ставит поднос на столик возле кровати.

Дэн всё ещё стоит около двери, подпирая спиной косяк. Руки сложены на груди, уголки губ чуть приподняты. Глаза с интересом осматривают мои ноги.

Я внезапно чувствую всю миниатюрность моих пижамных шорт и пытаюсь незаметно оттянуть их немного вниз. Чёрт! Тогда оголяется пупок. И судя по тому, как на меня смотрит Алекс, ему мои жалкие попытки кажутся забавными.

– Слушай, Лер, – он запускает руку в свои каштановые волосы. Будто с мыслями собирается. – Давай поговорим?

Мне было нужно уехать сразу после свадьбы. Ловить здесь нечего. В колледже меня ждут друзья, вечеринки. Научный руководитель обещала мне стажировку в какой-то фирме. Но делать это надо было раньше. Сразу сваливать, как только жареным запахло.

А теперь, похоже, мне не избежать разговора на темы, которые очень бы хотелось оставить нетронутыми. Парни настроены крайне решительно. Вряд ли мне удастся хоть как-то отвертеться. Они же не уйдут. Не оставят меня в покое. Им почему-то так важно поговорить со мной, что даже Надя стала невинной участницей их хитроумного плана.

Дэн усаживается в кресло, закинув одну ногу на колено другой. Алекс продолжает стоять недалеко от кровати, на которой я сижу. Сейчас, когда они не пристают ко мне, не окидывают похотливыми взглядами и не лезут в трусики, я могу как следует рассмотреть их. Особенно Алекса.

Сейчас он в футболке. Белоснежной такой, с треугольным вырезом. Хорошо видно натренированные руки забитые цветными рисунками. На них нет живого места, так же, как и на груди, по крайней мере, на той ее части, что выглядывает из-под футболки. Если мне не изменяет память, то он весь разрисован: грудь, пресс, спина, руки. И в первый раз я увидела это вчера, у бассейна, там он был лишь подпоясан полотенцем. До этого даже представить не могла, что все эти наколки скрываются под дорогим костюмом с галстуком.

– Так что? – Алекс начинает первым. – Ничего не хочешь нам рассказать? – он выглядит озадаченным. Зелёные глаза внимательно смотрят на меня в ожидании ответа.

– Я уже все сказала, – отворачиваюсь от настойчивого взгляда. – Вы зря пришли.

– Хм, – теперь уже подключается брат-раздолбай, – встречал я в своей жизни парочку девственниц, так не одна из них не рыдала, увидев мой член, – он усмехается.

– Дэн, не напоминай, – вступается за меня старший. – Но, в целом, я согласен с ним, Валерия. Тебе же было хорошо с нами, не отрицай. И факт твоей девственности никак не мог стать причиной подобного поведения. Обычно, в состоянии сильного возбуждения, как было у тебя, даже девственницы забывают о всех своих страхах. Так что признавайся, Веснушка!

Я тяжело вздыхаю. Нужно что-то придумать. Какой-то план. Рассказать ерунду или вовсе настаивать на том, что никаких тайн я не скрываю.

В комнате повисает нездоровая тишина. Она тяжелая. Давит на меня, нагнетая. Мысли не идут. Даже маломальский обман никак не хочет рождаться в моей голове.

– Может, стоит напомнить ей... Залезть под платье, чтобы стала сговорчивее, – Дэн поднимается с кресла.

– Прекрати! –Алекс осаживает брата негодующим взглядом. – Лера и так нам все расскажет. Правда, Веснушка? Мы с Дэном никуда не спешим...Можем тут хоть весь день просидеть. Вид из окна у тебя классный – будет чем заняться.

Игра «хороший-плохой полицейский» в исполнении братьев действует. На мгновение мне начинает казаться, что, может, стоит признаться? Я никогда и никому об этом не рассказывала. За два года ни слова не проронила. Мать бы убила меня! Грозилась сдать в психушку, если я снова начну нести «подобный бред». А сейчас... Что, если мне станет легче?!

В психологии вроде есть такой приём, когда люди делятся переживаниями и страхами в группах, рассказывают о своих проблемах совершенно незнакомым людям, в которых находят поддержку. Может, и мне стоит воспользоваться такой практикой, только в более узком кругу?!

– Веснууушка, – затягивает Дэн с интонацией маньяка-убийцы из фильмов ужасов.

– Ну, хорошо! Хорошо! – сдаюсь я. – Вы правда хотите знать? – на всякий случай уточняю я.

– Конечно, Лера, – уверяет Алекс. – Стали бы мы тратить на тебя столько времени, будь нам все равно?! Да и мы виноваты перед тобой в какой-то степени...

– Ладно... - вздыхаю и, не в силах посмотреть им в глаза, обращаюсь к мягкому коврику под ногами.

– Два года назад у моей мамы был совсем другой муж, – начинаю я.

– Ну, похождения твоей мамаши вовсе не являются для нас тайной, – перебивает Дэн, но я стараюсь не обращать внимания.

– Не перебивай, Дэн, - строго говорит Алекс.

Я благодарно смотрю на него и продолжаю.

– Он был достаточно богат, и даже не так уродлив, каким мог бы быть в его то возрасте... Но при этом, как по мне, этот отчим был отвратителен, мерзок. Это было заметно во всем: в манере общения, во взгляде, отношении к подчиненным, а так же во многих мелочах, не явных на первый взгляд.

Я перевожу дыхание. Внимательные взгляды, устремлённые в мою сторону, немного напрягают. Братья смотрят на меня так, будто уже поняли в чем дело. Даже Дэн перестал кривиться в усмешке, приняв серьезное выражение. Подхожу к маленькому столику и наливаю бокал воды. Во рту почему-то пересохло, и мне просто необходима сейчас пара живительных глотков.

Нервно сглатываю и продолжаю свой рассказ. Воспоминания даются мне с трудом, так как последние два года я отчаянно старалась обо всём забыть.

– Несколько раз я заставала маму за тем, как она занималась «этим» с мужчинами. С разными. Все они были ее мужьями, но это неважно. Сам факт увиденного отвращал меня. Один раз, но тогда я была еще маленькой, меня даже стошнило, – я тяжело вздыхаю, и снова делаю пару глотков из стакана. – Наверное, именно эти случаи привили мне какую-то нелюбовь к... – мне почему-то сложно произнести слово вслух, но я все же нахожу в себе силы на пояснение и добавляю, правда очень тихо, стесняясь того, что говорю, – к сексу.

– А... – Дэн хочет что-то уточнить, но Алекс снова стреляет в брата усмиряющим взглядом.

– В общем, – мои руки начинают трястись, и я крепче сжимаю бокал, чтобы успокоиться, – однажды я случайно увидела, как этот самый мужик имеет мою маму на диване в гостиной... Тогда я раньше пришла из школы, потому что плохо себя чувствовала. Конечно, я постаралась прошмыгнуть в свою комнату как можно скорее, хотя ненадолго все же зависла при входе... И это стало толчком к становлению моего персонального ада. Сначала муж матери просто стал засматриваться на меня. Я прямо таки ощущала его взгляд на себе ежедневно. Иногда, когда мамы не было рядом, он, будто случайно, касался меня, – я снова вздыхаю. Вспоминать весь этот ужас просто невыносимо. – А однажды, он ворвался в мою комнату посреди ночи и сказал, что с того дня, как заметил меня, подсматривающую за их с матерью играми, не может избавиться от желания... - я запинаюсь, пытаясь подобрать нужные слова, - от желания переспать со мной.