—Почему ты называешь меня сыном Осириса? — не отвечая прямо на высказанное обвинение, задал вопрос Меренра.

— Потому что ты потомок Осириса! Потому что в твоих жилах течет кровь владык Египта! — ответила волшебница.

— Кто сказал тебе это?

— Кто? Волны Нила, священной реки. Разве ты не слышишь, как ласкаясь к бортам барки, они шепчут: «Привет, привет тебе, грядущий! Привет фараону!» А ветер шептал, что ты идешь на смертный бой из-за трона. Я только подслушала этот шепот. Ибо я — заклинательница, и я слышу, что говорят волны и что шепчет ветер цветам. А потом — посмотри на звезды! Когда ты займешь трон твоих предков, там, в царственном Мемфисе, и когда ты наденешь на себя двойную корону, к тебе придет, перед тобой склонится верховный жрец и развернет перед тобой полуистлевшие от времени древние папирусы и пергаменты, на которых начертаны таинственные знаки. И поведет тебя в глубь могил, где спят вечным сном те, кто принес в некогда необитаемый, пустынный Египет из таинственной страны Хинд, нашей общей родины, колыбели человечества, данные им предвечными богами Ур знания о путях, по которым движутся звезды, о законах, которым повинуется все живущее на земле и на небе. И тогда ты, фараон, сам научишься читать по звездам то, что могу читать я, и как по развернутому папирусу, покрытому иероглифами, может читать волю царя любой скриба, любой вассальный князь.

— Но ты… Но откуда ты знаешь эти тайны? — нерешительно спросил юноша.

— Из поколения в поколение переходит знание чудес мира! — серьезным голосом ответила Нефер. — Их знали мои предки, их знала моя мать, и она передала это знание мне.

— А кто ты? Откуда? Где впервые увидели твои глаза свет солнца?

— Тебе интересно это? — оживилась Нефер. — Слушай же, о повелитель! Я родилась там, на юге, далеко-далеко.

Она махнула прекрасной рукой, показывая в ту сторону, где легкий туман стлался над ложем Нила.

— В стране чудес, в стране загадок, в далекой, о, бесконечно далекой Нубии. Там с гор сбегают могучие потоки, неся покорно дань владыке Нилу. Там стоят дремучие, непроходимые леса, где скитаются стада животных, уцелевших только в одном уголке мира. Там возникают и рушатся могучие царства. И часто льется кровь, и земля покрывается пеплом от пожаров. Я помню — там, на берегах лазурного потока, стояли храмы, стояли в рощах дворцы. Прекрасная женщина с лучезарными глазами укачивала меня, держа в своих объятиях. И проходили мимо закованные в золотые латы воины, салютуя острыми мечами перед моей колыбелью. И когда мать вала меня, держа за руку, в гордый храм, толпы горожан осыпали путь мой душистыми цветами, били барабаны и гремели литавры, и кричал народ: «Дорогу дочери царя!»

— Итак, ты из царского рода? — встрепенулся Меренра.

— А потом, — не отвечая, продолжала чародейка, — на нашу страну напали воины Египта. Лилась кровь. Падали трупы. Горели города… И вот я вижу тело моей матери. Ее сердце пронзил меч убийцы. Вижу труп моего отца: он, чтобы не сдаваться врагу, бросился в пламя пожара, охватившего наш дворец, и погиб там. Я вижу себя: меня вели, опутав цепями, как рабыню. В Египет. В Мемфис!

— Кто убил твою мать?

— Пепи. Фараон Египта! Тот, кого я ненавижу, кому я поклялась отомстить и кому отомщу! — с дикой энергией воскликнула девушка, и мрачным огнем блеснули ее глаза. — Пепи! Тот самый Пепи, узурпатор, который погубил твоего отца! — продолжала она, пристально глядя в лицо Меренра.

Тот, не отвечая, только вздрогнул и судорожно сжал руки, словно ища рукоять меча или кинжала. И оба они сидели молча. И не видели, как сзади их скользнули две человеческие тени: это были Ато и Оунис.

— Удали на несколько минут Меренра! — шепнул Ато старому жрецу.

— Зачем?

— Пусть не услышит он, пусть не вступится, когда мои люди свяжут и бросят в воды Нила эту женщину. Она слишком много знает. Она погубит наше дело. Когда она потонет, мы скажем юноше, — он поверит, — что она чародейка, что она обернулась птицей и унеслась во мглу ночи.

— Убить, утопить… — задумчиво промолвил Оунис.

— Да. Иного выхода нет. Она опасна!

— Подожди! — отозвался после минутного колебания старый жрец. — Подожди! Ты слышал ее рассказ о происхождении?

— Болтовня, сказка! Какое нам дело?

— Нет, я верю, что в ее словах есть доля правды. И тогда…, кто знает! Может быть, ей суждено сидеть на престоле рядом с Меренра…

— Ты готов дать рабыню в жены твоему… юному фараону? Чужеземку?

— А ты знаешь, что если ее глаза не зажгут огнем любви сердце Меренра, кто овладеет его душой и его сердцем, его думами, его волей? Дочь Пепи! Он видел ее, он уже полюбил дочь узурпатора, он отравлен грезами о ней. И, как ты думаешь, не грозит ли это нашим планам в неизмеримо большей степени, чем болтовня этой девушки и ее попытки овладеть любовью Меренра?

Наступило молчание. Потом Ато глухо отозвался:

— Ты прав, как всегда. Пусть же свершается то, что суждено! По правде, мне и самому было бы тяжело поднять руку на нее.

А на корме, где звенели время от времени струны арфы, перебираемые нежными пальцами Нефер-чародейки, в полумгле звучали опять юные голоса.

— Ты знаешь прошлое и будущее? — допытывался Меренра. — Так скажи же, что ждет меня?

— Великая, кровавая борьба, и ряд опасностей, и торжество. Ты будешь владыкой Египта.

— Я это слышал. Я хочу знать подробности! — нетерпеливо отозвался Меренра.

— Хорошо, господин мой. Но… не сейчас! — сказала Нефер. — Твою судьбу можно узнать только по лику солнца, по знакам и знамениям, даваемым великим Осирисом, тогда как судьбу простых смертных могут рассказать и бледные звезды.

— И твою собственную судьбу ты можешь прочитать по звездам? — полюбопытствовал юноша.

— Да. Вон, та звезда — ты видишь? С ней связана моя судьба. Смотри, как бледна, как печальна она! Видишь? Она вспыхнула красным огнем. Кровь, кровь! О боги! Погибель, погибель! — взволнованно вскочила девушка, простирая руки к небу. Звезда, которую искал взор задумавшегося Меренра, вдруг действительно словно вспыхнула и потом, сорвавшись, скользнула вниз.

— Гибель, гибель грозит мне! Боги, за что? — жалобно восклицала Нефер.

Она пошатнулась и, если бы Меренра не успел вовремя подхватить ее, упала бы в быстро бегущие волны Нила.

Несколько секунд юноша держал полубесчувственную Нефер в своих сильных руках, покуда не удалось усадить ее на скамью. И, не выпуская ее из объятий, он шептал ей участливо:

— Не верь! Ты ошиблась! Ты не погибнешь! Я жизнь отдам, чтобы спасти тебя!

— И пожертвуешь свою любовь к той? К дочери Пепи? — шепнула тоскливо девушка.

— Ты… ты будешь моей сестрой! Клянусь, до конца жизни моей ты будешь сестрой мне!

Нефер не отвечала. Крупные слезы катились по ее побледневшим щекам.