— Мы должны обязательно встретиться и сходить куда-нибудь выпить, — сказала она на прощание. Анна согласилась.

Конец вечера прошел весело. Было много новых знакомств, шуток, танцы и вино.

* * *

Под утро Анжело повез Анну не домой, а в свою усадьбу под Лондоном. Раньше Анна здесь никогда не бывала. Старинный небольшой дом восемнадцатого века в два этажа был весь заросший вьюном и походил на избушку лесника где-нибудь в чаще. К дому прилегал фруктовый сад, а позади него располагался теннисный корт. Въезд в усадьбу открывали большие кованые ворота с семейным гербом дома Замбродис. Не заходя в дом, Анжело повел свою спутницу вокруг и, открыв какую-то дверь, повел за собой возлюбленную. Дверь открывала проход в подвал, а лестница, ведущая туда, уступчиво показывала дорогу. Спустившись вниз, Анжело открыл одну из дверей и пригласил войти Анну. В комнате находились Сержио с бандитом Яйцо, крепко привязанным к стулу. Сержио смачно колотил бандита по лицу и торсу, тот только изредка издавал чуть слышные крики. Анжело подошел к мученику и спросил:

— Ты знаешь ее? — указывая на Анну.

— Конечно, я сразу ее узнал, как увидел! — разбитым ртом отвечал Яйцо. — Это та самая полицейская шлюха, с которой я забавлялся лет десять назад. Жаль, что я ее тогда не прикончил.

— Ты в курсе, что девочек обижать не хорошо?

— Она не девочка, она — коп. Она пристрелила Марио и Билли. Ты что, забыл? А мне два зуба выбила. Вот посмотри! Да вдобавок инвалидом оставила, — оправдывался Яйцо скаля окровавленную челюсть.

— Это ничего не меняет.

— Анжело, она не женщина, а машина-убийца. Разве ты еще этого не понял? Я, кажется, начинаю вникать. Эта сука закадрила тебя. Ты с ней спишь? Ты продался легавым. Гнида! — на этих словах Яйцо сильно схлопотал по челюсти от самого Анжело.

— Это тебя не касается! Ты очень сильно обидел мою женщину, я не могу тебе этого простить.

— Дурачина, ты, Замбродис! Разве она тебе не сказала, что она грязная лесбиянка. Эта змея использует тебя. В конечном итоге она подставит тебя и упечет за решетку либо пристрелит в твоей же постели — не дослушав окончания фразы, Анжело сильно влепил гангстеру по лицу и сломал ему челюсть.

— Нечего с тобой больше разглагольствовать. Перейдем к сути вопроса. Ты мне выдашь всех остальных участников тех событий. Мне нужны имена и адреса, иначе я тебя второго твоего яйца лишу. Будешь в гареме у султана кустики на газонах подстригать. Ну, я жду!

— Я ничего не знаю, никого не помню. Да ты и сам лучше меня все знаешь! — испуганно кричал Яйцо.

— Анжело, о чем он говорит? — вклинилась в диалог перепуганная Анна.

Анжело сильно ударил по лицу и без того перепуганному бандиту, чтобы тот замолчал.

— Сержио, снимай с него штаны! — зарычал мужчина. После он обратился к Яйцо, снимая со стены бейсбольную биту. — Ты какой больше размер предпочитаешь? — от испуга Яйцо орал что есть силы. Но это ему не помогало. Сержио проворно завязал несчастному рот.

После Анжело повернулся к Анне и почти криком приказал:

— Уходи! Немедленно уходи отсюда! Тебе не нужно на это смотреть! — Анна задом вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь.

Больше она ничего не видела и не слышала. Делая ремонт, новый хозяин заблаговременно позаботился о звукоизоляции в доме. Она вышла в сад и бродила в нем в полном одиночестве. Ее сердце колотилось в груди, готовое выпрыгнуть от страха, происходящего в эту минуту. Спустя полчаса, Анжело вышел из подвала, держа что-то в кулаке. Его одежда, руки были окровавлены. Глаза источали зло, а движения были резкими и размашистыми. Он подошел к Анне и шепотом произнес:

— Пошли отсюда!

— Что у тебя в руке? — с опаской спросила Анна.

Ничего не отвечая, Анжело разжал кулак и выбросил кусок мяса сторожевой собаке. Та с радостью поймала его налету и тут же проглотила. Им оказалась часть тела насильника. А что это была за часть, Анна даже думать боялась.

С самого детства Анжело видел, как его отец и брат пытали людей из-за денег. Лишали их конечностей. Закон в семье был важнее всего. Анжело конечно перегнул палку в отношении Яйца. Несвойственная звериная жестокость проснулась в нем, а виной этому была она — Анна.

Он направился в дом, чтобы принять душ в надежде смыть с себя этот позор зверства. Послушно, не говоря ни слова, Анна следовала позади. Войдя в дом, он стал раздеваться на ходу, бросая одежду на пол. Повернувшись к Анне, он обратился к ней:

— Пожалуйста, побудь со мной сегодня!

Она поняла его просьбу. В этот раз не в силах ему отказать, ведь из-за нее этот человек только что убил другого. Анна последовала за ним. Уже полностью раздетый, он вошел в ванную комнату и включил воду. Какое-то время он стоял с опущенной головой, облокотившись на раковину. Анна вошла следом и закрыла за собой дверь. Он поднял глаза и посмотрел на нее в упор безразличными стеклянными глазами. Как будто угадав его желание, Анна стала медленно раздеваться. После того, как последний аксессуар ее туалета упал на кафельный пол, она подошла к мужчине. Не касаясь ее, он нежно поцеловал женщине тонкую длинную шею. Затем взял за руку и потянул за собой под струи воды. Анна покорилась.

С необычайной нежностью он ласкал части тела женщины. Пытаясь предугадать ее эротические желания, он стремился быть для нее тем, кого она так привыкла чувствовать с собой в постели. Он хотел быть для нее больше, чем самым лучшим любовником в мире. Он хотел быть для нее другом. Поэтому так не торопился в своих сексуальных желаниях, а старался принести больше наслаждения этой необычной экзотичной красотке. Но, через продолжительное время ласк, мужское начало, вернее, его мужской зачин взял свое. Дерзко и резко он ворвался в расщелину половых губ и, словно молот, пробивая себе путь вглубь прямо к женскому сердцу, излился горячей вязкой влагой, не в силах справиться с крепкими объятиями маленькой пещерки, скрывавшейся между ног Анны. Анжело обессиленный упал на колени у ног возлюбленной, крепко обняв их, и нежно поцеловал виноградную гроздь рисунка.

— Спасибо! — шепотом произнес он и заплакал как маленький мальчик.

Солнце уже склонилось за утес берега Атлантического океана. Старый Замбродис лежал в своем бассейне с подогретой океанической водой. Страдающий от подагры и застарелого простатита, он грел свои старые кости в теплой прозрачной воде, потягивая гавайскую сигару, и смотрел вслед уходящему дню. Этот день, как и жизнь старого мафиози, быстро заканчивался, не успев даже начаться. Вчера ему исполнилось семьдесят. Семьдесят гребанных человеческих лет! Замбродис никогда не думал о прошлом, не любил ностальгировать, он всегда был черств и безразличен. Люди для него были только средством для достижения своей цели. Даже его жена и сыновья страдали от такой черствости и равнодушия. На самом деле он только хотел казаться равнодушным. Но, после того как год назад он потерял в одной из бандитских разборок младшего сына, стал более щедр и чувственен к своим детям. Старшему сыну он оставил всю свою мафиозную империю, уйдя на покой. Среднему — Анжело достался фамильный дворец под Неаполем и крупная консалтинговая компания в Штатах. Его жена, Софи, умерла еще шесть лет назад. В одиночестве старик страдал без любимой подруги и все более погружался в свои угрюмые старческие мысли. Но вчера ему стукнуло семьдесят. Банкет по случаю такого торжества, устроенный сыновьями и соратниками «отца итальянской мафии», выдался на славу. (Это сейчас он был ветераном английской мафии, но когда-то совсем молодой Замбродис — чистокровный итальянец и авторитетный неаполитанский мафиози — прибыл на острова в амбициях покорить Туманный Альбион. Здесь же он повстречал свою жену.) Старик вдоволь повеселился, а сейчас отдыхал в своем небольшом поместье на берегу Атлантики.