– Кстати, я слышала от верного человека, что майор через несколько недель тоже женится, – удивила сестру Грэйс.

– Господи, кто же это отважился выйти замуж за такого мерзавца?

– Насколько я знаю, Сьюзи Лэмптон.

– Откуда мне знакомо это имя?

– Она училась в «Рэд мэйдс», когда ты была там старостой, Сьюзи на два года младше, так что вряд ли ты помнишь ее.

– Да, только имя и помню, – сказала Эмма. – Так что твоя очередь вводить меня в курс дела.

– К шестнадцати годам Сьюзи уже была красавицей и прекрасно это сознавала. Когда она проходила мимо, мальчишки замирали с раскрытым ртом. По окончании «Рэд мэйдс» она на ближайшем поезде отбыла в Лондон и зарегистрировалась в ведущем модельном агентстве. Едва ступив на подиум, Сьюзи не стала скрывать, что ищет богатого мужа.

– Если дело в этом, то Фишер – жених незавидный.

– В те времена так оно, наверное, и было бы, но сейчас Сьюзи тридцать с хвостиком, ее «модельные» дни закончились, а член совета директоров «Пароходства Баррингтонов» с аргентинским миллионером за спиной может оказаться для нее последним шансом.

– Неужели у нее все так безнадежно?

– О да. Ее бросали дважды. Один раз у алтаря, и, как мне рассказывали, она уже потратила деньги, полученные в результате выигранного в суде дела о нарушении обязательства. Даже заложила обручальное кольцо. Очевидно, имя мистера Микобера[6] ей незнакомо.

– Бедная женщина, – тихо проговорила Эмма.

– Ты насчет Сьюзи особо не переживай, – заверила ее Грэйс. – Эта «бедная женщина» обладает такой ученой степенью природной хитрости, которой не сыщешь в учебном плане ни одного университета, – добавила она, допивая свой кофе. – Честное слово, сама не знаю, кого мне больше жаль, поскольку не верю, что это у них надолго. – Грэйс бросила взгляд на свои часы. – Все, убегаю, а то пропущу последний поезд.

Она торопливо чмокнула сестру в обе щеки и, выскочив из ресторана, поймала такси.

Эмма улыбалась, глядя, как сестра садится в черный автомобиль. Легкость в общении не самая сильная ее черта, однако не было на свете женщины, которой бы Эмма так восхищалась. Несколько поколений студентов Кембриджа только выиграют оттого, что их учит такой преподаватель.

Попросив счет, Эмма заметила, что на тарелочке для хлеба сестра оставила фунтовую банкноту: эта женщина не желала быть обязанной никому.

Шафер подал жениху простое золотое кольцо. Джайлз в свою очередь надел кольцо на средний палец левой руки мисс Хьюз.

– Объявляю вас мужем и женой, – провозгласил церемониймейстер. – Можете поцеловать невесту.

Теплые аплодисменты приветствовали сэра Джайлза и леди Баррингтон. Далее последовал прием в «Кэдоген армс» на Кингс-роуд. Могло показаться, что Джайлз намеренно сделал свою нынешнюю свадьбу максимально непохожей на предыдущую.

Войдя в паб, Эмма заметила Гарри, беседующего с агентом Джайлза: тот улыбался во весь рот.

– Женатый кандидат получает намного больше голосов, чем разведенный, – объяснял Грифф Гарри, приканчивая третий бокал шампанского.

Грэйс болтала с невестой, которая совсем недавно училась у нее в аспирантуре. Гвинет напомнила ей, что познакомилась с Джайлзом на вечеринке, которую Грэйс закатила в честь своего дня рождения.

– День рождения был лишь поводом для той вечеринки, – сказала Грэйс, не пускаясь в объяснения.

Эмма вновь переключила свое внимание на Гарри, к которому только что подошел Дикинс, – они наверняка принялись обмениваться впечатлениями о происходящем. Эмме не удалось припомнить, был ли теперь Элжернон профессором Оксфорда. Внешне он на профессора определенно смахивал, но таким он был и в шестнадцать лет, и если тогда он еще не носил эту неопрятную бороду, костюм, похоже, был все тот же.

Эмма улыбнулась, заметив Джессику: та сидела, скрестив ноги, на полу и увлеченно рисовала на изнанке скатерти Себастьяна – его отпустили из больницы на семейный праздник под честное слово вернуться до шести вечера. Сейчас он разговаривал со своим дядей. Джайлз склонился над племянником и внимательно вслушивался в его слова. Не было нужды догадываться о предмете их разговора.

– Но если Эмма проиграет голосование… – говорил Джайлз.

– Вряд ли пароходство задекларирует прибыль в обозримом будущем, так что можете больше не рассчитывать на обязательное получение ежеквартальных дивидендов.

– А хорошие новости есть?

– Конечно. Если Росс Бьюкенен, а он ловкий делец, окажется прав и с лайнером все пойдет хорошо, тогда пароходству можно рассчитывать на светлое будущее. А вы сможете занять место в кабинете министров без опасения прозябать на жалкую зарплату.

– Должен признаться, я очень рад, что ты проявляешь такой живой интерес к семейному бизнесу, и могу лишь надеяться, что продолжишь в том же духе, когда уедешь в Кембридж.

– Можете не сомневаться, – заверил Себастьян, – потому что больше всего меня заботит будущее компании. Очень надеюсь, что наш семейный бизнес не развалится к тому времени, когда я буду готов занять место председателя.

– Ты в самом деле думаешь, что пароходству может грозить банкротство? – Впервые в голосе Джайлза прозучала тревога.

– Едва ли, но назначение майора Фишера в совет делу не поможет: по-моему, его интерес в компании диаметрально противоположен нашему. Ведь если за его спиной в самом деле стоит дон Педро Мартинес, я твердо уверен, что крах «Пароходства Баррингтонов» – это часть их долгосрочного плана.

– А по-моему, Росс Бьюкенен и Эмма окажутся не по зубам Фишеру и даже Мартинесу.

– Возможно. Только помните, что они не всегда поют в унисон, а Фишер не упустит шанса воспользоваться этим. И даже если им удастся в короткий срок сорвать планы Фишера, единственное, что ему надо будет сделать, – выждать пару лет, и все само упадет к нему в руки.

– На что ты намекаешь? – спросил Джайлз.

– Не секрет, что Росс Бьюкенен планирует уйти на пенсию в не таком уж далеком будущем, и мне говорили, он недавно приобрел в Пертшире[7] поместье, очень удобно расположенное близ трех полей для гольфа и двух рек, что позволит ему отдаться своим увлечениям. Так что довольно скоро компании придется подыскивать нового председателя.

– Но если Бьюкенен отправится на пенсию, верный шанс занять его место появится у твоей матери. В конце концов, она член семьи, и мы по-прежнему контролируем двадцать два процента акций.

– Да, только к тому времени и Мартинес может заполучить двадцать два процента, а то и больше: нам ведь известно, что он продолжает скупать акции пароходства, как только те появляются на рынке. И нельзя исключать, что, когда дело дойдет до председателя, у него на уме будет иная кандидатура.