– Это и впрямь весьма любезно со стороны Оливии, – с нажимом произнесла она, скользнув взглядом по лицу Роуленда, как смотрят сквозь прозрачное стекло.

– Очень, – стиснув зубы, процедил Роуленд.

– Оливия, – проговорила герцогиня Девонширская, когда молодая женщина поднялась с дивана и расправила юбки, – приходите ко мне завтра.

– Да, – медленно протянула леди Дунканнон. – Проведя в деревне весь минувший год, вы, верно, отстали от лондонской жизни, а время не стоит на месте, вам еще предстоит многое наверстать.

Леди Оливия приняла приглашение, присела в быстром реверансе и, опершись на руку своего кавалера, поспешила к дверям. Роуленд облегченно расправил плечи. Он мог удержать на расстоянии мужчин, но с дамами леди Оливии предстояло сражаться самой.

Она обеими руками уцепилась за его локоть. Ее синие глаза восторженно сияли. Сейчас она походила на счастливого ребенка, с радостным изумлением глядящего на мир.

– Я не знала, какой мне окажут прием, – призналась она. – Меня одолевали сомнения, хотя Девонширские – близкие друзья моего отца.

– С женщинами никогда нельзя быть ни в чем уверенным, – с коротким смешком заметил Роуленд.

Леди Оливия склонила голову набок. Глаза ее на мгновение затуманились.

– Да, это верно.

Едва они вошли в бальный зал, как музыка умолкла. Затихающие звуки скрипок утонули в шуме людских голосов.

Зал начал пустеть, и Роуленд повернулся к Оливии:

– Вы голодны?

Она покачала головой. Девир с трудом удержался от улыбки. Он мог бы предложить два-три приятных способа скоротать время до окончания ужина, но боялся спугнуть свою спутницу.

Кое-кто из гостей не спешил покинуть зал – несколько пар задержались, увлеченные разговором. Взяв Оливию под руку, Роуленд повел ее обратно в гостиную. В коридоре не было ни души, лишь отдаленное жужжание толпы выдавало присутствие гостей в глубине дома. Достав из кармана ключ, он открыл дверь отцовской библиотеки. Потом мягко втолкнул Оливию в комнату и вошел сам.

В библиотеке царил полумрак. Слабый свет, пробивавшийся сквозь щели между шторами, позволял разглядеть темные силуэты стульев и стола. Роуленд запер дверь. Услышав, как щелкнул затвор, Оливия повернулась.

– Почему ваш отец запирает библиотеку? Большинство джентльменов с гордостью выставляли бы напоказ такую великолепную комнату.

Роуленд усмехнулся.

– Когда Марго начала выезжать в свет, кучка подвыпивших гостей забрела как-то в библиотеку. Они провели здесь большую часть вечера, опустошив запасы лучшего отцовского бренди и разбросав его книги.

Оливия подошла к книжному шкафу у окна и, протянув руку, бережно погладила корешки переплетов, словно читая названия кончиками пальцев. Неслышно последовав за ней, Роуленд встал у нее за спиной чуть поодаль.

Он понимал: если действовать слишком поспешно, Оливия сбежит. Ее напряженные плечи и высоко поднятая голова выдавали настороженность. Казалось, она замерла в тревожном ожидании и обдумывает каждое свое движение, готовясь вступить в битву.

– Утром графа едва не хватил апоплексический удар, когда он пришел в библиотеку и обнаружил полнейший разгром, – добавил Роуленд, приближаясь еще на шаг. – Отец особенно рассвирепел, увидев, что кто-то из гуляк взял на себя смелость добавить иллюстрации к его «Илиаде». С тех пор мы держим эту комнату запертой во время приемов.

Оливия бросила опасливый взгляд через плечо. Повернувшись спиной к шкафу с книгами, она посмотрела Роуленду в лицо, будто бросая вызов. Встретив решительный отказ, Роуленд покорно проводил бы даму в обеденный зал. Но вместо холодной решимости в глазах ее читались неуверенность и робкое любопытство.

Оливия кивнула. Ее светлые волосы серебрились в лунном свете, окутывая голову прекрасным сияющим ореолом.

– Запертая комната идеально подходит для тайных свиданий.

– Да, – тихо произнес Роуленд. В одно мгновение преодолев разделявшее их расстояние, он потянулся к Оливии.

Она отшатнулась, предостерегающе вскинув руку. Потом оттолкнула Роуленда, упершись ладонью ему в грудь. Губы ее приоткрылись, ноздри взволнованно дрожали.

– Мы пришли сюда не ради свидания.

– Нет? – Роуленд подступил ближе, путаясь в пышных юбках Оливии.

– Нет, – с усилием прошептала она. Дыхание ее прерывалось, мешая говорить. Рука, удерживающая Роуленда, дрожала, становясь все слабее.

Он наклонился, не отрывая глаз от ее лица.

– Почему нет?

Страстный шепот Девира обжег жаром кожу, и Ливи почувствовала стеснение в груди. Девир не дотронулся до нее, но стоял так близко, что она, казалось, ощущала его прикосновение. Он наклонился, опираясь ладонями о книжные полки, и Ливи оказалась в капкане его рук. Губы его почти касались ее уха. Желание вспыхнуло в ней обжигающей волной, стало трудно дышать.

Почему нет? Мгновение назад она знала ответ, но сейчас сохранила лишь смутное воспоминание о нем, ускользавшее, таявшее под пламенным взглядом темных глаз Девира, как под лучами солнца исчезают лужи, оставленные на дороге летним дождем.

– Потому что, – из последних сил выдохнула она, когда Девир нашел ртом мочку ее уха.

Его теплые, мягкие губы скользнули к ее горлу, прокладывая дорожку из поцелуев, легких, как прикосновение крыльев бабочки. Ливи запрокинула голову, и Девир завладел ее губами, жадно тесня языком язык. Пальцы Ливи уцепились за его камзол, притянули его ближе.

Почему нет? Перестав искать ответ на этот вопрос, Ливи впилась в губы Девира. Тайные свидания, обольщение, любовники… этому не было места в ее жизни ни до, ни после замужества. Почему бы не отдаться удовольствиям теперь?

Обтянутая перчаткой рука Девира скользнула за вырез ее корсажа, сжала тугой бутон соска. Ливи пронзила дрожь наслаждения. Внезапный звук заставил ее опомниться – кто-то подергал дверную ручку. Тяжело дыша, Ливи попятилась и прижалась затылком к книжным полкам.

Наклонившись к ней, Девир тихо прошептал:

– Ш-ш, сюда никто не войдет.

Ливи резко оттолкнула его, заставив отступить на шаг. Встревоженная, рассерженная больше на себя, чем на него, она направилась к двери, расправляя юбки обеими руками.

– У нас не любовное свидание, мистер Девир, потому что я этого не хочу. – Потому что это слишком опасно. Так легко потерять голову и, утратив власть над Девиром, стать его охотничьим трофеем.

– Не хотите? – недоверчиво переспросил Девир. В тоне его слышалось удивление. Целуя Ливи, он не мог ошибиться в ее чувствах: ею владела страсть. Колени ее дрожали, ей отчаянно хотелось броситься на ковер, увлекая Девира за собой. Это слепое безрассудство пугало ее, удерживая от опрометчивого шага. Она слишком хорошо знала: нельзя поддаваться бездумным порывам.