а цельный уездный город у нас со своим гербом и правлением. А ежели бы дальше, на соседние улицы огонь перекинулся и там бы всё выгорело? Людишки-то – это ладно, но тут ведь и казённые склады рядом были, и та же соляная пристань. Коли погорело бы казённое, так губернатор бы нас точно с тобой по головке не погладил. Ревизоров устанешь после такого поить и привечать. По миру ведь с ними пойдёшь. Так что ты подумай, посчитай хорошенько, что нам для создания уездной пожарной службы здесь надобно. В Уфу запрос со всеми расчётами отправим, авось это дело и сдвинется с места.

– Понял я, Алексей Игнатьевич, займусь, – кивнул исправник. – Всё как-то руки у меня до этого не доходили. Ну, видно, и правда пора нам для городского благочиния собственную уездную службу огнеборцев создавать. Далее, по тяжбе башкир с заводчиками Пашковыми. За двадцать десятин земли по левому берегу реки Тор ближе к речке Нугуш Дарья Ивановна согласилась выплатить им пять сотен рублей и ещё поставить старшинам двадцать пудов муки. Жалобщики, как вы и сами знаете, требовали с неё гораздо больше, но ничего, сумели мы их уломать во время разбирательства. А вот это вам, – и подвинул стопочку бумажных ассигнаций городничему. – За наши волнения, так сказать, Алексей Игнатьевич, с благодарностью от госпожи Пашковой. Ну и последнее, по тому бродяге, который весь избитый к паромной переправе пришёл, помните, я вам намедни про него рассказывал?

– Помню, как же, – кивнул городничий. – Мне твой заседатель, Семён Порфирьевич, все уши про него прожужжал. Что, дескать, неблагонадёжный он и что нельзя у нас в городе таких оставлять.

– Да нет, это он с обиды за его художества, – отмахнулся исправник. – Я же вам показывал тот шутейный рисунок.

– Ну да, помню, – хмыкнул городничий. – Занятная вещица, умелец в этом деле оказался бродяга. Так и что, смогли вы про него чего-нибудь выяснить?

– Перебрали мы все те бумаги, что к нам из волостей за последние два года приходили, – ответил капитан-исправник. – И по всему выходит, что это Тимоха Гончаров с села Верхотор. О прошлом годе докладная от управляющих Верхоторского медеплавильного завода была, что рекрутскую повинность выпало отбывать сыну Гончарова Ивана, плавильщика руды. Там какая-то мутная история ещё была, вроде как не должны были ему в рекруты лоб забривать. Всё-таки ведь грамотный парень, два класса церковно-приходской школы закончил и ещё горное двуклассное училище при медеплавильном заводе. Видать, чего-то он там эдакое натворил, после чего решили его с глаз долой убрать. Ну вот волостное правление и выставило его в рекруты, а он потом по пути к нам в Стерлитамак взял да и сбёг. Видать, отсиживался где-то весь этот год, вон, хоть у тех же башкир или ещё где, ну а холода пережил и вылез потом летом. Может, он и правда памяти лишился, голову себе отбив, кто же его теперь знает. Врач, Илья Павлович, поглядел вчерась, так говорит, действительно сильные удары у него недавно по башке были. Так что вполне он может ничего про себя не помнить. А вот Димкой почему назвался, так имя это близкое по произношению, сильно уж оно похожее на своё родное. Дима – Тима, Тимофей, как бы тут всё очень созвучно. Это мне сам врач после осмотра пояснил, так-то выглядит вполне себе правдоподобно. Ну и грамотность эта его, умение карандашом пользоваться, тоже, получается, тогда вполне себе даже объяснима, всё-таки два класса школы и ещё два горного училища, это ведь такая большая редкость среди подлого сословия.

– Хм, смотри, как складно, – удивлённо покачал головой Алексей Игнатьевич. – А чего в докладной с волости про него там значилось? Похож ли вообще он по их описанию на нашего беглеца?

– В том-то и дело, что точь-в-точь, Алексей Игнатьевич, – воскликнул возбуждённо исправник. – Росту два аршина и семь вершков. Глаза серые, волос тёмно-русый, все, как и в докладной прописано. Сложением вот только он по бумаге отличается. Беглый-то Гончаров сам крепкий, а у нас этот шибко худоват.

– Ещё бы ему не быть худым, ежели он целый год неизвестно где скитался, – усмехнулся городничий. – Здесь, пожалуй, вся крепость сложения-то с голодухи истает. Так, так, так, очень интересно, – постучал он по столу пальцами. – В таких случаях положено поступать с беглыми сурово, коли совершили они какой проступок, так рвать им ноздри, бить кнутом и гнать на каторгу в Сибирь. А ежели они ничего не содеяли, то пороть нещадно и отправлять обратно на службу.

– Алексей Игнатьевич, да на что нам это? – тонко улыбнулся капитан-исправник. – С Верхоторских же за него под рекрутский набор всё одно другой, подменный человек уже пошёл. Ведь так?

– Ну да, как и положено, за беглого волостное общество другого выдало, – кивнул городничий. – Ещё и штрафные за такое дело выплатило. Ты это к чему, Фёдор Евграфович, ведёшь, никак измыслил чего?

– Да есть у меня тут одна мысль, – тихо ответил тот. – Ну, отпорем мы его примерно, порохом на запястье крест выжжем, чтобы все видели, что он склонен к безобразиям, и отправим на службу как беглого за самого себя. А нам-то с того что? У нас в уезде и так по новому рекрутскому набору троих сейчас на отдачу не хватает, опять один беглый да двое совсем хворые из забранных оказались. Таких на рекрутской станции точно после врачебного осмотра не примут и обратно отправят. Мы ещё и получим с вами за этот недогляд.

– Ну, так ты ближе к делу, Фёдор Евграфович, говори, – поторопил капитана-исправника городничий. – Какое предложение тут у тебя?

– А такое предложение, Алексей Игнатьевич, – прищурился исправник. – Больных-то и беглого всё равно заменять волостным сходам придётся. Так пусть этот наш «художник» и идёт кому-нибудь в замену. А этот сход пусть и выкупает по полной рекрутскую квитанцию. В наш, этого года набор приказано с двухсот пятидесяти душ одного в рекруты забирать. Уж найдут, небось, людишки, по пару рубликов каждый, чтобы только им самим с концами из родной деревни не уйти. Скинутся, только бы им не рисковать и рекрутский жребий не вытянуть. И нам с вами пять сотен серебром совсем даже не лишними будут.

– Интересно, интересно, – прищурившись, проговорил городничий. – Так-то оно всё складно, казна тут ничего не теряет. Людей сколько и положено в армию от нас идёт, уезд рекрутскую повинность выполняет исправно. Да и этого художника самое место туда пристроить. Ни к чему нам таких со странностями у себя в городе держать. Сначала они шутейный рисунок на