Хокинс решил воздействовать на несговорчивого казначея с помощью зажиточных жителей городка, оказавшихся среди парламентеров. Он зачитал письмо дона Мигеля вслух и открыто обсудил с ними его содержание, затем заверил испанцев, что не стремится к конфронтации и что торговля принесет прибыль обеим сторонам. Более того, он пообещал возместить ущерб тем колонистам, чьи дома и собственность пострадали во время пожара, а также заверил, что заплатит священникам компенсацию за погром, который его люди учинили в церкви.

Утром следующего дня на берег были выгружены две полевые пушки, призванные прикрыть подступы к Рио-де-ла-Аче со стороны суши. После полудня отряд разведчиков обыскал три дома, стоявшие по другую сторону палисада, и нашел небольшой склад оружия и личное знамя казначея.

Несколько дней прошли в бездействии. А 15 июня в английский лагерь прибыли какой-то мулат и чернокожий раб Педро, принадлежавший самому Кастельяносу. В обмен на обещание свободы африканец сообщил Хокинсу, что может показать, где дон Мигель укрыл королевскую казну, снаряжение и часть сбежавших жителей городка.

Вечером, когда стемнело, Педро повел в лес отряд англичан, насчитывавший около ста двадцати аркебузиров. Пройдя шесть миль, они вышли на поляну, на которой увидели несколько палаток. Испанский лагерь был взят практически без сопротивления; в плен попали в основном старики, женщины и дети, а также несколько домашних рабов. В одной из палаток налетчики обнаружили окованные железом сундуки, содержавшие кожаные сумки с жемчугом, ящики с золотым песком и самородками, серебряные и золотые монеты и немного изумрудов. В Рио-де-ла-Ачу к генералу было тут же отправлено сообщение с просьбой прислать подкрепление и две повозки.

На рассвете Кастельянос с небольшим отрядом солдат и индейцев предпринял попытку отбить захваченную неприятелем казну, но англичане были начеку и легко отразили нападение. Затем прибыл Хокинс с повозками, сотней солдат и пилотом из Борбураты.

Когда сокровища погрузили на повозки, генерал отправил к Кастельяносу парламентеров. Он велел им в присутствии жителей Рио-де-ла-Ачи передать казначею, что все богатства будут погружены на корабли и оставлены там в качестве залога, но, как только дон Мигель даст свое согласие на торговлю, будут немедленно возвращены законным владельцам. Хокинс пообещал, что заплатит испанской таможне семь с половиной процентов пошлины с цены за каждого проданного раба. Если же казначей откажется выдать лицензию на торговлю, все убытки от визита англичан лягут тяжким бременем на жителей Рио-де-ла-Ачи.

Кастельянос понял, что проиграл. Жители поселения, услышав о том, что предлагает английский генерал, сочли его условия вполне приемлемыми и потребовали, чтобы дон Мигель принял их. С тяжелым сердцем казначей согласился встретиться с Хокинсом в полдень этого же дня.

Переговоры шли в течение часа и завершились заключением взаимоприемлемого соглашения. Англичане получили разрешение на торговлю, после чего Хокинс велел своим людям освободить пленников и вернуть имущество тем жителям, которые пострадали от грабежей.

На следующий день королевская казна была возвращена Кастельяносу. Затем англичане передали испанцам 60 африканских невольников, получив взамен четыре тысячи золотых песо, взятых из упомянутой казны (возможно, это была плата за рабов, оставленных ранее капитаном Ловеллом). Кроме того, дон Мигель обменялся с работорговцем подарками и купил для себя за тысячу песо еще два десятка рабов. Подарок Хокинса включал в себя бархатный плащ, украшенный жемчугом и золотыми пуговицами, и отороченное мехом платье из тафты. В ответ казначей отправил ему широкий пояс, украшенный жемчугом, который он, скорее всего, изъял из сокровищницы короля Филиппа.

На другой день Кастельянос покинул Рио-де-ла-Ачу и больше не появлялся там до отплытия англичан. Когда он уехал, с борта «Джизес оф Любека» и «Миньона» на берег доставили большую партию рабов. Торговля велась в течение двух недель; колонисты купили от полутора сотен до двухсот африканцев и много тюков сукна и полотна. За все они расплатились звонкой монетой и жемчугом.

К началу июля Хокинс пришел к выводу, что экспедиция не только полностью себя окупила, но и принесла прибыль. Две трети товаров было продано. Теперь можно ставить паруса и идти дальше.

Перед уходом генерал не только возместил ущерб пострадавшим, но и отдал испанцам двух перебежчиков — негра и мулата. Оба были повешены, а Педро еще и четвертован.

Ночью, снявшись с якоря, флотилия проследовала дальше на запад, к небольшому селению Санта-Марта, куда прибыла в конце следующего дня. Губернатору было отправлено письмо с просьбой разрешить колонистам сбыть оставшихся на борту негров-рабов и закупить провизию. Хокинс рассчитывал получить ответ утром, но уже через пару часов от губернатора пришло ответное послание, в котором тот предлагал встретиться на следующий день в десять часов.

Утром Хокинс в сопровождении вооруженного эскорта отправился на берег, где у него состоялся разговор с местным губернатором и его помощниками. Испанцы согласились вступить с англичанами в торговую сделку после небольшого «потешного» сражения — эта инсценировка понадобилась для того, чтобы не уронить «честь» испанского оружия и замылить глаза правительству в Мадриде. Вскоре десант из ста пятидесяти солдат высадился на берег и бросился в атаку. Одновременно корабли открыли по селению огонь из пушек, но так, чтобы не повредить дома и церковь. Разрушенным оказалось лишь нежилое строение на окраине — его руины должны были засвидетельствовать факт пиратского налета.

На центральной площади Санта-Марты англичан встретил испанский парламентер с белым флагом. Он сказал, что губернатор и «лучшие мужи» находятся в дальнем конце селения и желают переговорить с Хокинсом об условиях капитуляции. Переговоры, как и ожидалось, завершились успешно: губернатор выдал генералу лицензию на право торговли, и в течение двух недель работорговцы и жители Санта-Марты наслаждались обоюдовыгодными сделками, обменом подарками и банкетами. Хокинсу удалось сбыть еще 110 невольников (половину из них приобрел губернатор) и часть товаров из Европы на сумму в 12–13 тысяч дукатов. Однако распродать весь «живой товар» все же не удалось — в трюмах осталось примерно полсотни африканцев.

26 июля участники экспедиции отправились из Санта-Марты к Картахене — «морским воротам» Новой Гранады и появились в виду города спустя шесть дней. Корабли свернули марсели и произвели салют из пушек. Городские батареи ответили любезностью на любезность. Тем не менее губернатор дон Мартин де лас Алас тут же призвал всех горожан к оружию. По свидетельству монаха Педро Симона, дону Мартину удалось собрать два отряда ополченцев: первый состоял из четырехсот индейцев, второй — из двухсот испанцев. Из состава последнего выделили небольшую группу аркебузиров, которую возглавил сын губернатора Грегорио де лас Алас, и эскадрон в составе шестидесяти всадников во главе с Педро де Барросом. Общее военное руководство осуществлял маэстре-де-кампо Педро де Мендоса. В авангарде он разместил упомянутый батальон индейцев; кавалерия заняла позицию в арьергарде. Кроме того, на пляже была установлена пушка и разбросано множество шипов, смазанных смертельным ядом. Еще одну пушку установили в форте Ла-Калета. Возможно, какая-то часть защитников укрылась в форте Бокерон, находившемся у входа во внутреннюю гавань.