другой стороны, он хоть не увидит её несовершенств. Когда руки Ивана легли на кружевную часть её бюстгальтера ей показалось что он расплавит её кожу.

– Я хочу включить свет, – сказал он вдруг низким голосом от чего Дашу повело на мгновение.

– Ой, нет… пока нет, – запротестовала она.

– Почему?

Даша не хотела говорить, быстро потянула Ивана на себя, а затем перевернула на спину забираясь на него. В брюках у Аполлона было уже совсем туго. Казалось, тот на мгновение опешил, но тут же забрался руками ей под юбку, касаясь края трусиков. Он действовал напористо и не спрашивал. Даша поймала его за запястья, останавливая.

– Подожди.

Иван тихо застонал.

– Что такое, ангелочек, мне нельзя смотреть, нельзя трогать. Как черт возьми мне это делать?

Даша прикусила губу. Нежностями и прикосновениями её не часто радовали, поэтому в этот момент ей вдруг стало неловко. Даша щёлкнула замком на бюстгальтере сняла его вместе с блузкой. Иван шумно вздохнул. Особенно когда она взяла его ладони и положила себе на грудь. Они идеально подходили друг к другу.

Даша чувствовала его эрекцию. Медленно заёрзала, чем снова вызвала шипение.

– Ты…– но Иван не закончил, шлёпнул по её бёдрам резко поднимаясь и прижимаясь к губам.

Даше, показалось, что он как оголодавший зверь, которого она дразнила. Его поцелуй уже не был таким робким и «спрашивающим» скорее подчиняющим и утверждающим. Она не заметила, как они вновь поменялись местами. Она лежала распластанная с задранной юбкой, а Иван над ней стаскивал свою одежду. Темнота вырисовывала рельефы античного божества. Даша тихо вскрикнула, когда ощутила, как её колготки трещат по швам.

В руках Ивана блеснула обертка.

– Что?..– рассеянно пробормотала Даша, и осеклась, когда поняла, что это презерватив.

Хорошо. Что темнота скрывала её покрасневшее лицо.

– Не уверен, что смогу быть сегодня очень нежным, – тихо прошептал Иван, – но я постараюсь.

Даша не знала какое действие может иметь только один тембр голоса. У неё внизу живота и между ног всё будто ныло в нетерпении. Она не успела снять колготки или бельё, Иван вошёл в неё слишком быстро и отодвинув полоску в сторону.

Кажется, он выругался, а Даша громко выдохнула, цепляясь за простыни.

– До чего же ты…– он не договорил.

– Что? – Даша положила руки ему на плечи.

– Офигенна, – вдруг признался он.

Его первые движения были совсем плавными, медленными. Но Иван вскоре сорвался на бешенный темп. Даша же ловила что-то невообразимое. Возбужденная своими мыслями и желаниями, ей казалось, что она переполнена словно чаша и каждый сильный толчок сотрясает её, выплескивая всё её наслаждения наружу. Да, поза была миссионерской, но Иван держал её под бедра ласкал губами и языком грудь, и Даша ощущала себя будто в порнофильме. Его слюна текла по её коже невольно остужая разгоряченное тело.

Кончила Даша слишком быстро, сама не ожидала от себя. Обычно всё было медленно и порой заканчивалось непогашенным возбуждением. А сейчас, она давила в себе крики, чтобы не казаться этой шлюшкой из фильмов.

– Что же ты не кричишь, ангелочек, – с трудом спросил Иван, явно ощущая её экстаз.

Он толкался в неё всё быстрее, и Даше показалось, что он стал ещё твёрже и больше. Иван сжал до синяков её бедра, а потом целовал лицо шею грудь.

Они оба шумно дышали, сцепившись вместе на кровати. Даша понимала, что дрожит, а глаза так и слипались. Тяжесть Ивана совсем её не смущала, но тот откатился в сторону.

– Мне завтра не на работу, – зачем-то рассказал он, положив руку на её промежность.

Пальцы провели по набухшей и мокрой от возбуждения плоти. Даша вздрогнула.

– А ты?

– Я работаю дома.

Она увидела, его довольную улыбку.

– Тогда если ты не возражаешь, сейчас я сделаю всё медленно.

– С-сейчас? – Даша немного опешила.

– А что, нельзя?

Даша даже не знала, что ей ответить. Но не отрицательно то уж точно.

Пальцы Ивана мягко и бережно массировали её разбухшие складки. Она слышала, как и даже чувствовала, как те становятся мокрыми от её смазки. Повторное возбуждение напоминало болезненное томление. Иван действительно делал всё медленно, заставляя то и дело показывать свой голос, который срывался на ничем не сдерживаемые стоны. Было одновременно хорошо и больно, так что когда он вошёл в неё во второй раз, Даше действительно показалось и то самое небо в алмазах и фейерверк и перед глазами. Подарившие ей вспышки болезненного и долгого оргазма в её жизни.

Даше показалось, что она была вывернута на изнанку, безумная чувствительность и обнаженность. Она даже думать ни о чем не могла, но в какой-то момент открыла глаза от яркого света.

Подскочила на кровати, обернувшись. Уже был явно день и в квартире было очень тихо.

Даша быстро нащупала свой халат стыдливо прикрываясь будто за ней наблюдали. Она быстро поднялась и осмотрела квартиру. Её любовник нигде не прятался, а и, если бы не ощущения прошлой ночи в теле, она могла подумать, что ей всё приснилось.

С непривычки она ощущала своё тело немного по-другому, но совершенно не так как в её прошлые отношения.

Даша разочарованно вздохнула, присаживаясь на кровать и падая на подушки, которые всё ещё пахли мужским ароматом. В принципе хорошо, что Иван ушёл иначе она бы совсем расклеилась о мечтах завтрака в постель.

Кстати, о завтраке? Даша взглянула на часы, которые показывали уже почти двенадцать часов.

Она вновь застонала. И когда успела заснуть? Между поцелуями или медленными ласками…

Даша пискнула в подушку. Даже подумать об этом было как-то стыдно. После такого ей в жизни не найти партнёра лучше. Но, собственно, она и не искала.

Неожиданно тренькнул телефон, оповестив о новом сообщение, вздрогнув она с замиранием сердца открыла его, но это было лишь напоминание редактора, что слова поддержки. Даша знала, у Софии Быковой это обычный прием работы. И подобные сообщение скорее поставлены на автоматическую рассылку.

А Иван номер её телефона не знал.

Даша вновь печально вздохнула и поднялась. Наверное, стоит больше не напоминать об этом ни себе, ни соседу. Вдохновилась. На всю оставшуюся жизнь.

Даша неспешно прибралась в квартире, поставила сладкую запеканку в духовку и решила написать самый сложный момент в жизни её героини – расставание с героем. Почему-то Даша подумала, что сейчас она могла это описать так, что хоть платок выжимай, хотя у самой на душе была только грусть. Грусть о том, что такого мужчину ей никогда не заполучить в вечное пользование.

Даша напечатала несколько листов, пару раз перечитала, исправляя. По