–Вы зря обвиняете меня в том, что я не пекусь об интересах Ост-Индской компании, хочу вам напомнить, что ради того, чтобы обеспечить рынок сбыта вашего индийского опиума, наше правительство поддержало войну с Китаем, которую уже сейчас журналисты окрестили опиумной. И я был среди тех, кто помог провести через парламент необходимые законы и выделение денежных средств на эту военную кампанию, исход которой пока еще неясен.

Маркиз вежливо склонил голову, действительно, роль Палмерстона в развязывании военного конфликта с Китаем была ему известна, как и та сумма, которая перекочевала в карманы премьера, а что тут такого? Британские купцы умеют быть благодарными.

–Так чем я могу быть вам полезен, сэр Генри?

Тон маркиза был приятным, ну что же, выскочка и зазнайка, теперь пора и к делу, раз указали тебе твое место! И бывший премьер-министр продолжил:

–Россия! И не говорите мне, что это моя личная идея-фикс. После Восточной войны она снова усиливается! Мы с тревогой смотрим на успехи ее в Хиве и Бухаре. А наша неудача в Афганистане…

Маркиз оценил дипломатичность своего визави: афганский провал был его прямой заслугой, но тут Генри Темпл проявил такт, разделив этот провал с правительством, следовательно, и с самим собой.

–Нас беспокоит, что империя северных варваров сделала политический разворот на Восток. Может повториться ситуация времен Наполеона Буонапарта, когда угроза вторжения в Индию станет снова реальностью! Вы знаете, что мы всегда стремились кардинально устранить любую опасность нашему влиянию в лучшей и самой прибыльной из колоний. Ситуация такова, что нам нужна долгосрочная программа по уничтожению и разделу Российской империи. Перед этой задачей локальные успехи Крымской войны просто меркнут! И нам нужны средства, которые не будут отражаться в отчетах парламента.

Маркиз задумался. Он не сомневался в том, что лорд Палмерстон остается одной из самых влиятельных фигур в лондонском политикуме, более того, ходили слухи о близкой реставрации правительства сэра Генри. Главное же было в том, что безопасность британских владений в Индии была тем вопросом, ради которого можно и нужно тряхнуть мошной.

–Я уверен, что руководство компании разделит вашу озабоченность, сэр Генри. Нам понадобится время для того, чтобы уточнить детали. Скажите, какая сумма нужна вам непосредственно сейчас и примерные расходы на ближайшие три года?

Увидев две цифры со многими нулями, маркиз скривился, но взял себя в руки. Они расстались не столько друзьями, сколько соратниками: необходимое понимание между ними все-таки установилось. Забравшись в карету, Генри натолкнулся на тяжелый взгляд человека, которого ожидал у себя дома завтра поутру.

–Господин Найки, я не ожидал…

–Привыкайте. Это соответствует той роли, что вы хотите на меня возложить. Что наши денежные мешки?

–Они согласятся. Поморщат носы, но согласятся!

–А что ваш молодёжный проект, сэр Генри?

–О! Совсем неплохо! У нас перспективная молодёжь подрастает, скажу я вам. Отобрал для нашего дела пятерых… и еще одного!

–О! Вы говорите так, как будто нашли в навозе жемчужину!

–Да, это весьма перспективный молодой человек. Думаю, мы поможем ему с политической карьерой.

–А остальные пятеро?

–Господин Найки, вы можете выбрать любого из них. Я передам вам утром письменные работы кандидатов.

–Прекрасно, сэр Генри, побеседую, отберу того, кого мы пошлем в Россию. Нам нужна своя агентура, которая не будет зависеть от Форин-офис. Пусть и попробует, после обучения у меня лично… И еще, вы как-то сегодня слишком плохо выглядите, сэр, что с вами?

–О! Это проклятая лондонская погода и моя подагра! Этот врач-шарлатан прописал мне капусту и морковь, а разве я похож на кролика? Но он знает такое количество неприличных анекдотов, что я никак не могу с ним расстаться!

–Возьмите, сэр Генри, это визитка одного сельского врача. Поезжайте к нему– и вы забудете про вашу подагру! Обещаю вам. А насчет вашего доктора… присылайте его ко мне, я ему запас похабных историй значительно пополню!

И человек, имя которого, естественно, не было никоим образом не Найки, быстро покинул карету. А в руках сэра Палмерстона[19] остался незамысловатый прямоугольник картона с адресом малоизвестного доктора.

Санкт-Петербург. Зимний дворец.

26 июля 1878 года

ЕИВ Александр Николаевич

Император и самодержец Всероссийский Александр Второй сидел у себя в кабинете и, наверное, в сотый раз перелистывал страницы документа, содержание которого он хранил в тайне не только от своего сына и наследника престола, но и даже от «милой Дуси», а иначе говоря– княгини Долгоруковой. Такая предусмотрительность была вызвана страхом, который терзал сердце государя Александра Николаевича, ибо прочитавший эти страницы неизбежно подписывал себе смертный приговор. Это не было преувеличением. Сей документ, который отличался от ежегодного отчёта Третьего отделения Собственной Его Императорского величества канцелярии так же, как диссертация доктора наук от сочинения гимназиста, стоил человеку, принесшему его императору, жизни. Речь шла о бывшем начальнике вышеуказанной канцелярии и одновременно шефе жандармов, генерал-адъютанте Мезенцове. Государь прекрасно помнил тот день второго июля, когда Николай Владимирович прибыл к нему в Зимний дворец к десяти часам, на утренний доклад. Александр Николаевич сразу отметил, что на лице обычно невозмутимого генерала можно прочитать выражение мрачной решимости и даже изволил пошутить:

–Николай Владимирович, вижу, что вы чем-то расстроены? Я не удивлюсь, если услышу от вас: слово и дело государево или не вели казнить, вели слово молвить.

–Вы не ошиблись, ваше императорское величество,– но, увидев знакомый взмах рукой, обозначающий «без чинов», генерал поправился:– Государь, я прошу выслушать мой доклад, ибо это касается угрозы, которая нависла не только над государством Российским, но и над вами и вашей семьей.

–Вы меня заинтриговали, генерал,– задумчиво протянул император. Александр Николаевич специально выбрал это слово, ибо самодержец Всероссийский не может быть испуган. Пережив два покушения, государь осознал, что боится не собственной смерти, а того, что убийство может стать прологом уничтожения государства Российского!

–Зная вас, я уверен, что вопрос очень серьёзный, а посему присаживайтесь и докладывайте. Во времени я вас не ограничиваю.– Одновременно император позвонил в колокольчик и приказал вошедшему дежурному флигель-адъютанту: