–Я занят, сегодня приёма больше не будет!

Пока генерал Мезенцов, разместившись в кресле, извлекал из кожаного портфеля, который до этого он не выпускал из рук, внушительную папку с документами, раскладывая их на небольшом столике, Александр Николаевич достал из коробки сигару, не без внутреннего предчувствия удовольствия, при помощи новомодного настольного прибора гильотинировал оную, воспользовавшись ещё одним недавним изобретением фирмы Cartier, настольной зажигалкой из серебра и золота, прикурил её и с наслаждением затянулся.

–Итак, государь, я вынужден признать, что против России ведётся война, кою вполне можно именовать столетней. Не сочтите сие преувеличением, я скорее несколько преуменьшил её век. И независимо, от того под чьим флагом маршируют колонны противника, их направляет единая воля, воля Британской империи. С вашего позволения, государь, я пока не буду касаться дел давно минувших дней, связанных с причинами, кои могли повлиять на смерть государыни Екатерины Великой и её сына Павла Петровича…– и Мезенцов положил на стол перед императором большую тетрадь с надписью на обложке «Век XVIII, начало века XIX». К удивлению Александра Николаевича, который её открыл и быстро пролистал, пробегая взглядом по её листам, заполненным каллиграфическим почерком с обилием цифр, дат, таблиц и ссылок на документы, все страницы были пронумерованы и прошиты толстой вощёной нитью, концы которой соединяла сургучная печать. Но он пока не задавал вопросов, ибо генерал достал значительно более толстую тетрадь, оставил её подле себя, а на столике поближе к императору разложил карту Российской империи с нанесенными отметками. Мезенцов начал перечислять даты и факты, демонстрируя место происшествия на карте.

–Лето 1834 года– высадка секретаря английского посольства Уркарта в районе Сухума. Цель– организация бунта горцев на Кавказе.

1835 год– офицер британской армии майор Сэрл прибывает на Кавказ. Цель– организация кавалерийских отрядов.

Июнь 1836 года– Д. Стюарт подстрекает черкесов к мятежу.

14 ноября 1836 года– русский военный бриг «Аякс» под командой капитан-лейтенанта Н. П. Вульфа задержал бриг «Виксен» вбухте Суджук-кале. Груз: пушки, ружья, порох для мятежников.

1840 год– британские агенты уничтожили результаты Ункяр-Искелесийского договора, окончательно сделав из Турции врага Российской империи.

27 февраля 1857 год– на русский берег Черного моря высадился польский десант из 80 добровольцев. Цель– руководство набегами адагских шаек на русские гарнизоны.

1877 год– подготовка Чигиринского заговора. Цель: организация мятежа и террористических действий во время Русско-турецкой войны.

Далее назывались даты и факты событий, которые происходили в Средней Азии, Великом княжестве Финляндском, беспорядки в Царстве Польском и прочая, прочая, прочая…

Генерал цитировал британских политиков– от ярого русофоба Генри Джона Темпла Палмерстона: «Как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет», до бывшего посла Британии в России лорда Нэпира: «Англичане вообще противники России. Англичане должны привыкнуть слышать хорошие отзывы о России постепенно. Англичане очень упорны в своей злобе. Это свойство нашей нации, и его надо признать и с ним сообразоваться. Лучший комплимент, который я могу сделать русским, это сказать им правду». Не забыл Мезенцов упомянуть английского поэта Альфреда Теннисона: «Я ненавидел Россию с самого своего рождения и буду ненавидеть, пока не умру».

Примерно через час император предложил генералу немного отдохнуть, и в кабинет занесли чай с несколькими вазочками входящего в моду лакомства: сахарного варенья из ягод садовой земляники и крыжовника. Мезенцов отметил про себя, что Александр Николаевич прислушался к его словам, ибо перед тем как лакеи с подносами занесли всё, что приличествует для поглощения ароматного, обжигающе горячего напитка, государь сложил карту и спрятал её в стол. Во время короткого перерыва Николай Владимирович, желая немного развеселить императора, рассказал ему о том, что, несмотря на то, что уже прошло более полувека после смерти Наполеона Бонапарта, до сего дня в Англии существует весьма ответственная и недурно оплачиваемая должность, на которой сменилось несколько поколений служащих. Задача сих хранителей Британии заключалась в постоянном наблюдении за Английским каналом и в подаче сигнала в виде пушечного выстрела в случае, если корабли Великого корсиканца появятся возле берега Туманного Альбиона.

Через полчаса император достал карту, вновь расстелил её на столе и вместе с генералом склонился над ней.

–Да, обложили, как медведя в берлоге,– оценил сложившуюся обстановку император и совершенно неожиданно для Мезенцова продекламировал несколько пушкинских строк:

–Вот и мы не успеваем, Николай Владимирович, меня это чувство уже неоднократно посещало, но вот так точно разложить всё по полочкам…

Государь задумался, дымя очередной сигарой, Мезенцов же молчал, понимая, что в такие секунды погрузившегося в весьма тревожные размышления царя отвлекать не следует.

–И что нам теперь ожидать, генерал?– спросил император, не отрывая взгляда от карты и опираясь обеими руками, сжатыми в кулаки, о крышку стола.– Нового нашествия двунадесяти языков?

–Нет, государь,– решительно возразил генерал,– та война, к которой небезуспешно готовит нашу армию, избавленную от палочной дисциплины и необоснованных наказаний офицерами солдатской массы, военный министр Милютин, когда десятки тысяч солдат уничтожают друг друга из скорострельных ружей, картечниц и орудий, нам пока не грозит. Британцы не любят и не умеют воевать на суше и предпочитают, чтобы это делали за них другие. Но зато они в совершенстве владеют искусством шпионажа и великолепно умеют устраивать заговоры. Вспомните, государь, слова Фридриха Великого: «Один шпион может при благоприятных условиях стоит целого полка гренадер». А когда таких лазутчиков тысячи? И большинство из них не подданные британской короны. Часть из них просто иуды и отрабатывают свои тридцать серебренников, но другие искренне верят, что на берегах Туманного Альбиона они находят приют и защиту от деспотизма своих правителей и варварства своих соплеменников. Британцы внимательно наблюдали за всеми действиями Бонапарта, которые он совершил, вторгшись в Россию, и я уверен, что они прекрасно помнят ответ князя Волконского на вопрос вашего венценосного дяди о духе армии и народа: «От главнокомандующего до всякого солдата, все готовы положить жизнь к защите Отечества и вашего императорского величества! Вы должны гордиться своим народом. Каждый крестьянин– герой, преданный Отечеству и вам!»– «А что же дворянство?»– продолжал вопрошать император. На что князь с горечью ответил: «Государь, я стыжусь, что принадлежу к нему, было много слов, а на деле– ничего!»