– Вы не узнаете меня, милая племянница?

Анна опустила на землю корзину и смущенно извинилась. Женщина продолжала улыбаться.

– Немудрено, что вы не узнали свою тетушку Кэт, милая девочка. Ведь последний раз мы виделись с вами, когда вам было не больше десяти лет, и, видит Бог, я и сама не признала бы вас, если бы вы не были так похожи на моего дорогого брата.

Анна окончательно растерялась, но тут ей на выручку пришел Глостер, представив ей супругу лорда Гастингса Екатерину Невиль. Анна почувствовала себя окончательно сконфуженной. Она начисто забыла о существовании этой своей тетушки. Да и немудрено – ведь после свадьбы с Уильямом Гастингсом та исключительно редко появлялась при дворе. Из воспоминаний Анны явилось некое безликое существо, абсолютно растворяющееся на фоне своего рослого и привлекательного супруга. Мягкий мужской голос отвлек Анну от лицезрения леди Гастингс.

– Надеюсь, что меня вы все-таки вспомните, милая племянница?

Рослый и крепкий воин не спеша сошел с мула. Он тоже был в запыленной бесформенной одежде, но на его лоб падала белоснежная челка, а карие глаза под черными бровями смотрели на Анну с нескрываемой иронией.

Разумеется, Анна узнала его.

– Милорд Томас Стенли? Вот странно, никогда раньше вы не называли меня племянницей, хоть и женаты на другой моей тетушке – Элеонор Невиль.

Стенли молча коснулся губами ее руки. Когда же он выпрямился, Анна заметила, что он очень изменился. Прежде, несмотря на седину, он казался похожим на мальчишку, и ей было легко с ним, как с равным. Сэр Томас был ей другом, и она доверяла ему. Однако человек, который стоял перед нею сейчас, разительно отличался от того Стенли, который когда-то явился за нею в Кентербери и едва не похитил ее, затащив в какой-то кабачок, где они лакомились лососиной. Сэр Томас осунулся, полинял, потерял былую яркость. Его осанка по-прежнему была благородна, а выпуклая широкая грудь свидетельствовала о недюжинной силе, но плечи уже сутулились, и движения стали медлительны и степенны. Между бровей Томаса залегли глубокие борозды, а горькая складка у губ придавала лицу разочарованное выражение.

– Вы изменились, милорд.

– Вы также, моя принцесса. Но вы стали еще обворожительнее. Наверное, только жизнь в святой обители придает женщине такое совершенство.

И тем не менее Анне показалось, что Стенли глядит на нее с состраданием.

– Я не всегда жила здесь, милорд. Было другое время…

– Ради всего святого, миледи!

Ричард выступил вперед и взял ее под руку.

– Мы проделали слишком долгий путь, принцесса, и поэтому будьте милосердны и проводите нас в обитель. Видит Бог, и я, и леди Гастингс, и сэр Томас нуждаемся в отдыхе, к тому же мы так голодны, что, кажется, готовы съесть собственных мулов.

Он говорил без спешки и с улыбкой, но у Анны создалось впечатление, что Ричард просто поторопился прервать ее, дабы его спутники не услышали лишнего. Она убедилась в этом, когда герцог после вечерней службы попросил уделить ему немного внимания. Они прошли в монастырский сад, где между вишневыми деревьями тянулись грядки, на которых трудолюбивые сестры Святого Причастия выращивали капусту, сельдерей и петрушку. Было тихо, лишь в вечернем небе с писком носились ласточки.

Леди Гастингс и Томас Стенли отдыхали в отведенных им покоях, а сопровождающей их страже уделили место в сенном сарае, против чего та вовсе не возражала, в особенности после того как розовощекая сестра Агата отнесла туда гору всяческих закусок и кувшин монастырской настойки.

Герцог объявил Анне, что сэр Стенли и леди Гастингс прибыли, дабы воочию удостовериться в том, что обнаруженная им, Ричардом, дама действительно является младшей дочерью Делателя Королей. Поведал он и о том, в какой гнев впал Джордж Кларенс, как пытался доказать парламенту, что имеет права на свояченицу, как его люди выслеживали их по дороге сюда и как им пришлось прибегнуть к маскараду и изрядно попетлять по дорогам Англии, прежде чем они убедились, что сумели отделаться от шпионов. При этом Ричард с иронией заметил, что леди Кэтрин Невиль, кажется, просто в восторге от подобных приключений, поскольку ее жизнь проходит в полной изоляции в одном из замков сэра Уильяма Гастингса, и даже в Лондон супруг привозит ее крайне редко.

– По-видимому, не вам одной из рода Невилей, леди Анна, присуща страсть к переодеваниям и скачкам в компании мужчин по опасным дорогам.

Он улыбнулся с лукавством, Анна же лишь грустно вздохнула, вспомнив одиссею своей юности.

Они неторопливо шли в густой тени сада. Наконец Ричард остановился и заговорил с необыкновенной серьезностью:

– Вы в смертельной опасности, Анна. Джордж Кларенс никогда не простит вам вашего «воскресения». Его люди днем и ночью рыщут в поисках Анны Невиль. Я уверен, что сейчас они шарят во всех моих замках, во всех монастырях, где, по их мнению, я могу вас скрывать. Литтондейл – уединенное место, но и сюда могут проникнуть его шпионы. Надеюсь, Кларенсу не придет в голову, что бывшая принцесса Уэльская скрывается в такой ничтожной обители, как Сент-Мартин, но тем не менее я бы хотел, чтобы вы были крайне осторожны и как можно реже покидали стены монастыря. Джону Дайтону уже даны необходимые указания. Он верный пес, этот Дайтон, и я ему доверяю. Рядом с ним вы можете быть спокойны.

– Мой муж Филип Майсгрейв погиб, когда этот верный слуга был рядом с ним.

Ричард пристально взглянул на нее.

– А вы недолюбливаете Дайтона, миледи. Впрочем, вас можно понять, клянусь Распятием. Насколько мне известно, этот Джон был последним, кто видел вашего супруга живым. Мне рассказывали, что барон Майсгрейв при взрыве пороха выпал из башенной амбразуры, а внизу на него набросились шотландцы. Дайтон же спасся, потому что его оглушило и отшвырнуло в другую сторону. Не его вина, что небесам было угодно призвать к себе душу вашего супруга.

Анна резко остановилась, из ее груди вырвался отчаянный стон:

– О Господи!..

Она сцепила руки и прижалась к ним лбом, закрыв глаза. Ричард деликатно отступил к ограде сада, а когда вернулся, она уже вполне овладела собой.

– Простите меня, миледи. Я не должен был касаться этого.

Они шли в молчании. Первым заговорил герцог:

– Завтра мы уедем, чтобы никто ничего не заподозрил и люди Кларенса не напали на наш след. У вас будет не так уж много времени, чтобы побеседовать с родственниками. Однако ради всего святого, леди Анна, не открывайте им, что вы были замужем за воином из Пограничья.

Анна ответила не сразу, но по ее взволнованному дыханию Ричард понял, как она возмущена.

– Вы не можете от меня этого требовать, Дик! Мой брак с Филипом Майсгрейвом был освящен законом и церковью, я была леди Майсгрейв, и я горда этим! Я буду говорить то, что сочту нужным.

Ричард встретил эту вспышку гнева с совершенным спокойствием.