Рэфик встает.

– Росс, уверяю вас, мы принимаем всерьез абсолютно все. Мы обязательно отправим ее на экспертизу, как и предыдущие.

– Зачем кому-то посылать мне такие же открытки с угрозами, как и сестре? Не вижу смысла. Никто не знает, что я здесь, кроме Росса и вас. – И кроме Эл…

Рэфик хмурится.

– Может, открытки связаны с исчезновением, а может, и нет. Сейчас самое главное – найти вашу сестру. Угрозы не усиливались, и мы не нашли доказательств, что Эл преследовали или угрожали другими способами. Тот факт, что неизвестный переключился на вас, заставляет меня подозревать любопытного соседа, у которого есть на нее зуб и слишком много свободного времени, чтобы развлекаться подобным образом. Вряд ли тут нечто более серьезное. – Росс пытается возразить, и детектив поднимает руку. – Это вовсе не означает, будто мы перестали считать открытки частью дела или что вам не следует сообщить нам, как только получите еще одну.

Рэфик делает шаг назад и смеривает взглядом меня с Россом.

– Мы пришли, чтобы заверить вас: ничего не изменилось. Полиция и береговая охрана используют для поисков Эл все возможные ресурсы. Однако вам следует морально подготовиться к тому, что в ближайшие сутки новых подвижек может и не быть. Шона вам сегодня звонила?

Росс кивает.

– Кэтриона, Шона – прикрепленный к вам офицер, обеспечивающий связь между семьей потерпевшей и полицией. Она будет сообщать вам о любых подвижках. В экстренных обстоятельствах можете звонить сразу Логану. Росс, свяжитесь еще раз с группой по розыску пропавших – напомните им разместить объявление про Эл. Номера телефонов доверия у вас есть?

– Кому нужны эти психологи-консультанты! – бурчит Росс. – Просто верните мне жену!

Рэфик умудряется заглянуть ему в глаза, хотя он выше ее на целый фут.

– Росс, мы ее найдем.

Я видела достаточно паршивых криминальных сериалов, чтобы знать: копы редко это говорят.

Провожаю полицейских до двери, и Логан с улыбкой вручает мне свою визитку.

– Если что-нибудь понадобится – звоните.

Рэфик открывает дверь, и они спускаются по ступеням на залитую солнцем дорожку. У ворот Рэфик пропускает Логана вперед, оборачивается и подзывает меня жестом, словно кокер-спаниеля. Нехотя выхожу в холодный светлый сад, сложив руки на груди.

– Если бы Эллис решила уйти от мужа, то куда бы она отправилась?

Удивленно моргаю.

– Понятия не имею.

– Что вы можете сказать насчет Росса?

– А что насчет него?

– Может, хотите поведать мне что-нибудь такое, о чем неудобно говорить в его присутствии? – Я молчу, и она не в силах скрыть раздражения. – Мы связались с Саутваркским университетом, и там подтвердили, что Росс находился у них. Я просто интересуюсь у вас как у члена семьи, не стоит ли нам беспокоиться на его счет?

Глаза инспектора сверкают на уровне моего плеча, я оборачиваюсь и вижу в окне силуэт. Росс наблюдает за нами. Мне становится зябко.

– Нет. Конечно, нет! Росс не виноват. Говорю вам, все устроила Эл! – и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не добавить: «Я давно перестала быть частью этой семьи».

Рэфик пристально смотрит мне в глаза.

– Вы действительно считаете, что с ней все в порядке?

Не дождавшись ответа, она идет по дорожке и открывает калитку.

Смотрю вслед полицейским, слушаю звук двигателя «БМВ», пока машина не исчезает в городе. Оборачиваюсь на окно, но Росс уже отошел. Такое чувство, словно за мной наблюдают. Иду к калитке, оглядываю пустую улицу. Стою на солнышке, греясь.

– Может, она просто не знает, как все исправить, – шепчу я. Под спудом двенадцати лет злости, боли и обиды лежит память о тех временах, когда мы укладывались спать в Джунглях Какаду, взявшись за руки, изо всех сил стараясь не заснуть, чтобы не выпустить руку первой. – Может, она просто не знает, как теперь вернуться…

Просыпаюсь рано. Лежу в постели, глядя на потолок кафе «Клоун», и пытаюсь не обращать внимания на звуки старого дома. Эл и я часами таились в наших крепостях и замках, прислушиваясь, как он стонет и содрогается, и она горячо шептала мне на ухо: «В доме полно призраков!» Мы обе в это верили. Однако призраки пугали нас гораздо меньше чудовищ. Мы просто притворялись, что не слышим их.

Одеваюсь и тихонько спускаюсь по лестнице, сама не зная, зачем крадусь и почему мне так страшно. Изо всех сил цепляюсь за перила, сердце буквально выпрыгивает из груди; и в то же время я чувствую себя усталой и дезориентированной, словно вынырнула на поверхность из глубины ледяного озера, променяв одну смерть на другую. В этом доме происходило и хорошее, и плохое. Насколько же проще забыть обо всем, когда от его стен тебя отделяет целый океан…

Трогаю обои на лестничной клетке – греческие урны и виноградные лозы – и думаю о проволоке и системе рычагов, которые скрываются под штукатуркой и карнизами, как тайный город из паутины. Крученые медные нити терпеливо ждут, готовые натянуться и разбудить спящие внизу колокольчики.

Кухня пуста, но хранит следы пребывания Росса: кофейная чашка и наполненная водой миска из-под хлопьев в раковине, записка на столе.

Новостей нет. Мне не спалось, пошел прогуляться. Наверное, потом загляну в полицию. Угощайся чем хочешь. Целую.

Не отходя от стойки, жадно поедаю две миски кукурузных хлопьев, по подбородку течет молоко. Мама с отвращением отворачивается, приглаживает волосы и хмурится. «Не чавкай, Кэтриона». Дедушка поднимает взгляд от газеты «Дейли рекорд»: «Не ешь стоя, девонька. А ну садись, черт бы тебя побрал!» Сегодня я так по ним скучаю, что сердце сжимается…

Выпив две чашки крепкого кофе, возвращаюсь на второй этаж за ноутбуком. Проверяю почту, сидя за кухонным столом, и надеюсь, что это поможет мне вернуться к безопасной и гламурной калифорнийской жизни. Взамен нахожу три отказа в публикации от журналов и уведомление о выселении, хотя владелица квартирки на Пасифик-авеню – рекламирующая бикини модель по имени Ирена, которая проводит зимы в Палм-Бич, – обещала вернуться не раньше июня…

Закрываю глаза, растираю грудь ребром ладони. У меня почти нет денег, писательской карьеры я так и не сделала. Едва свожу концы с концами, перебираясь с одной съемной квартиры на другую. Ни наград, ни признания, ни Пулитцеровской премии, ни крупных договоров с издательствами. Ничего не вышло так, как я планировала. Покидая Шотландию, я представляла себе совсем иную жизнь, теперь же у меня и дома нет… Все утекает, словно песок сквозь пальцы, – медленно, но верно. И я, как всегда, виню во всем Эл. Только ее.

Собираюсь захлопнуть ноутбук и вдруг замечаю тему непрочитанного письма. Руки застывают над клавиатурой.

«НЕ РАССКАЗЫВАЙ НИКОМУ».