Она с фырканьем откидывает со лба прядь волос цвета воронова крыла.

– Ты посмотри, – изящным жестом вскидывает она руку, тонкое запястье которой обхватывает узкий угольный ремень часов. – Я едва не вывернула ее! А у меня еще вообще-то завтра экзамен по современным танцам! Чем я там буду держаться за партнера? Ногой? Кстати, Бен опять приглашал меня на свидание, – теперь в ее голосе жалость к самой себе. Бен – ее партнер по танцам, и если бы у Лилит была возможность, с кем танцевать, она ни за что бы не выбрала его даже под страхом исключения. Этот тощий парень с болезненным взглядом глубоко посаженных глаз безнадежно в нее влюблен и всюду за ней таскается как привязанный, с первого курса. Ей же противны любые его прикосновения, и танец с ним – настоящее испытание. Лилит знает, что не получит высокую оценку, – она просто хочет закончить этот проклятый, по ее словам, класс по современным танцам.

Я люблю слушать ее ворчание.

Лилит крутая. Хоть она и выглядит как неприступная готическая кукла и любит драматизировать, но при этом интересная и забавно ругается. В ней текут латиноамериканские и немецкие корни, которые довольно причудливо смешиваются. С повышенной эмоциональностью и артистизмом в ней уживается природная склонность к бережливости. Лилит в курсе всех скидок и акций в радиусе трех миль от нашего дома, знает, как отыскать лучшие вещи в секонд-хенде, кроме того, у нее здорово получается торговаться и сбивать цену. Квартиру, в которой мы втроем живем, тоже нашла она – и по довольно неплохой цене. Лилит очень экономная, и я ее понимаю – стипендия покрывает лишь треть стоимости обучения подруги. Ей приходится много работать, в том числе в аниме-кафе, где всем официанткам нужно носить особую форму. После каждой смены Лилит возвращается жутко злой – не потому, что она устает, а потому что ее очень нервируют похотливые взгляды некоторых клиентов. Однако там неплохо платят.

Кирстен в отличие от Лилит постоянно совершает необдуманные покупки и тратит деньги на что попало. И из-за этого девчонки часто спорят – не понимают друг друга. Но Кирстен в этом плане легче – ее семья довольно состоятельная, у отца есть небольшая сеть закусочных. Она подрабатывает вместе со мной в библиотеке несколько часов в неделю, но особо не парится. Родители без проблем присылают ей деньги.

Лилит в подробностях рассказывает об экзамене по фехтованию, и ее возмущению нет предела – по ее мнению, оценка занижена. Потом она во всех подробностях расспрашивает меня о моем экзамене. За болтовней проходит почти час. Солнце светит прямо над нашими головами – волосы теплые, лучи небрежно ложатся на грудь и плечи, и я чувствую слабый запах хлопка, который появляется, когда нагревается одежда.

– Надо пообедать, – решаю я. Лилит соглашается. И мы направляемся в студенческую столовую. Десять долларов – и ты можешь брать все, что душе угодно и в каком угодно количестве.

Однако не успеваем мы дойти до столовой, как видим интересную картину. На территорию кампуса въезжает черная дорогая машина с затемненными окнами, лоснящимися боками и величественными фарами – кажется, это «Ауди». Она резко паркуется перед главным административным зданием. А следом бежит целая толпа народа: какие-то непонятные истеричные девицы с плакатами, женщины с микрофонами и мужчины с камерами и штативами. Все они издают громкие звуки: девицы визжат, журналисты кричат какие-то вопросы, которые я не могу разобрать во всем этом гаме, то и дело раздаются звуки вспышек. К ним присоединяется охрана кампуса, которая пытается всю эту ненормальную толпу отодвинуть назад. Получается плохо – борьба неравная. Проходящие мимо студенты оглядываются на всю эту огромную компанию с удивлением. Кто-то даже перестает репетировать. У меня тоже изумленно приподнимается бровь. Явно кого-то из знаменитостей принесло в нашу скромную обитель искусства.

Интересно, кто это? Не поймите неправильно – за время учебы в Хартли я встречалась лицом к лицу с настоящими знаменитостями – легендами музыки, которые внесли в ее развитие огромный вклад. И я уже не впадаю в ступор от того, что вижу перед собой лицо из телевизора.

Из машины выскакивают двое накачанных мужчин в черных костюмах – явно чьи-то телохранители. Один из них открывает дверь «Ауди», и оттуда выходит высокий красивый брюнет с бесконечно пустым высокомерным лицом и по-модному впалыми щеками. Он смотрит на всю эту толпу, которая хочет прорваться к нему, не хуже, чем профессор Бланшет на самых глупых и безнадежных студентов, – с усталым презрением, словно говоря:

«О, господи боже, опять». Я готова поклясться, что красавчик видит в них не людей, а рой надоедливых насекомых, которые донимают его.

– Это еще кто? – удивленно спрашиваю я. Лилит закатывает глаза.

– О! Это наша звезда! – говорит она со смешком.

– Не такая уж и звезда, если я ее не узнала, – отвечаю я, наблюдая за тем, как «звезду» пытаются увести к административному зданию. Телохранители идут по обе стороны от него, не давая прорвавшейся к машине толпе коснуться звездного тела, а тыл прикрывают охранники кампуса. Вслед им доносится восторженный вой девчонок-фанаток и вопросы журналистов. Мы подходим ближе, и некоторые из них я все же слышу:

– Это правда, что вы расстались с Марго Белл?

– Что является причиной вашего разрыва?

– Вы встречаетесь со студенткой Хартли?

– Пожалуйста, ответьте на вопрос – мисс Белл бросила вас из-за измены?!

– Прокомментируйте ваше расставание!

Одна из девушек умудряется пролезть между охранниками и хватает Лестерса за руку. Его реакция мгновенна – он резко отталкивает ее, и она падает на асфальт. Кажется, никто, кроме меня, этого не замечает. Процессия движется дальше. Черноволосый парень с впалыми щеками ни разу не оборачивается – он скрывается в дверях здания, на страже которых тотчас становится охрана, явно не желая больше никого пускать внутрь, и вся толпа медленно затихает, тухнет, как костер без дров.

– О, это Дастин Лестерс, – говорит Лилит, и в ее голосе нет места восхищению. –

Второй семестр, драматическое отделение.

Это имя я, кажется, где-то слышала. Но где, никак не могу вспомнить. В мире музыки я ас, а вот мир кино от меня далек. У Лилит все ровно наоборот, и мы постоянно друг друга просвещаем.

– Он популярен? – уточняю я. То, как актер оттолкнул фанатку, мне неприятно. Знаменитости не должны себя вести так. Он в ответе за тех, кого приручил, – так ведь говорилось в «Маленьком принце»?

– Неужели ты и про него не слышала? – спрашивает с непередаваемыми интонациями Лилит. Ей хотелось произвести на меня впечатление, а из-за моего незнания этого не получилось.

– Ты же в курсе, что я не секу в этой вашей актерской среде, – беспечно отмахиваюсь я.

– Ну уж его-то можно знать, Санни, – осуждающе качает головой Лилит. – О Лестерсе постоянно трубят все каналы по ТВ и новости в Интернете. Он снялся в фильме «Беглец по встречной» – адаптации книги Джона Коно.