litbaza книги онлайнРазная литератураДворянство. Том II. Ступай во тьму - Игорь Игоревич Николаев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 191
Перейти на страницу:
все еще сказывался ужасающий Катаклизм, после которого множество устоев оказалось принесено в жертву императиву «больше рождаемости!». Даже церковники были обязаны жениться и заводить детей. Но здесь явно не тот случай, когда семья показательно возмутится, но в общем лишь порадуется будущему работнику в семье.

- Ей ты не поможешь, - Насильник в очередной раз показал, что является умным человеком и соображает весьма быстро.

- Неужели? – Елена скривилась, напряженно думая. – Я могу…

И в самом деле, подумала она, а что я могу? Допустим, я настоящая местная женщина, плоть от плоти мира…

- Возьму ее в служанки, - решилась она.

- Не отдадут, - покачал головой Насильник. – То есть отдадут, но задорого. Это же работник, не такой ценный, как мужчина, да и замуж хорошо не выдать… теперь, - слегка вздохнул он. – Но это все равно две целых руки. Она сможет еще годами работать. И рожать. У тебя нет таких денег, чтобы ее выкупить у общества.

- Найду, - скрипнула зубами Елена, чувствуя, как очередной светлый порыв души рассыпается, будто песчаный замок под волной. – Лунный Жнец смог. И я смогу.

- Допустим, - покладисто согласился искупитель. – А затем?

- Затем она пойдет с нами в город.

- А потом? – не отступал Насильник.

- Потом…

Не сдержавшись, Елена с силой, до боли, ударила кулаком в ладонь. Действительно, что потом? Венсан-Шарлей мог купить себе жену и жить с ней в счастье, ведь у немолодого убийцы имелись деньги, положение, слава и главное – свое дело. А что есть у женщины перекати-поле, которая даже лекарскую грамоту может показывать с большой оглядкой? Новые риски, новые опасности, вполне вероятно, новое бегство… Чего, разумеется, не хотелось бы, однако жизнь уже преподала жестокий урок: не зарекайся. И не вовлекай в свои проблемы посторонних, будут целить в тебя, попадут в них. Сельская девчонка, да еще, возможно, беременная – не лучший компаньон для опасной жизни.

Солнце, опускающееся к линии горизонта, покраснело, будто налившись густой акварелью. Близился вечер, однако со стороны лагеря не доносилась музыка, кажется нынче все праздники и гулянки отменились. Предзакатный ветерок усиливался рывками, он то дергал и трепал знамена, то наоборот, отпускал их виснуть тяжелыми тряпками.

- Дать им… родне то есть, денег, - попробовала еще один вариант Елена. – Чтобы не обижали. Не изнуряли работой.

Она быстро прикинула, у кого можно было бы одолжиться, лучше золотом, хотя вряд ли получится. Выпросить аванс у глоссатора?

- Возьмут, - согласился искупитель. – А гарантия?

- Слово? – предположила она и сама поморщилась от слабости позиции.

- Не сдержат, - подтвердил Насильник. – Это крестьяне, пусть и зажиточные, судя по жилью… - он тоже посмотрел на дом. – Для крестьян слова «честь» и «верность клятве» ничего не стоят, они как теплый пар из дворянской задницы. Роскошь, которая мужику не по его тощему кошелю.

- Твари, - проскрежетала Елена, ненавидя сразу весь мир, от верхов с их спесивой уверенностью в неотъемлемом праве топтать нижних, до низов, которые с готовностью поддерживали игру и строили собственную иерархию унижений.

- Крестьянин жесток, - искупитель не совсем верно понял ее. – Более жесток, чем любой аристократ. Дворянин может позволить себе роскошь проявить милосердие, особенно, если ему это ничего не стоит. А тот, кто всю жизнь ходит под страхом голодной смерти, должен быть расчетливым. Прагматичным.

Насильник вымолвил сложное и редкое, «городское» слово без запинки, абсолютно естественно. Он, совсем как при обсуждении доспехов, говорил очень чисто и ровно, будто и не ограничивался несколько месяцев подряд междометиями и фразами по три-пять слов в стиле «давайте есть ворону».

- А суровая прагматичность всегда жестока, потому что не знает исключений. Ты дашь им денег, они конечно же возьмут. Дадут любое обещание, но даже и не подумают его сдержать.

- А если пообещать, что я вернусь и проверю? – сделала последнюю, уже совсем безнадежную попытку Елена.

Насильник, придерживая копье плечом, вытянул вперед кулаки, темные от многолетнего загара и времени.

- Вот здесь выгода, - он раскрыл правую ладонь с длинными пальцами в мелких морщинках и шрамиках. – Работящая баба и привычный устав. А здесь, - он повторил то же действие с левой рукой. – Обещание, что ты когда-нибудь, может быть, вернешься. Если не передумаешь. Если, в конце концов, не умрешь. Что весомее? С чем лучше переживать голодную весну?

- Скотство, - выдохнула Елена, тоскливо глядя себе под ноги. Захотелось водки, но чтобы не красиво пить ее под луной, а насвинячиться вусмерть. Не думать, не вспоминать, не жалеть.

- Не думай о плохом. Ступай, - чуть подтолкнул ее искупитель. – Там этот… судейский тебя звал.

- Адвокатский, - автоматически поправила Елена.

- Да какая разница? - искренне удивился Насильник и добавил с истинно дворянским высокомерием. – Чернильная морда.

Елена собралась, было, уйти, однако развернулась на половине шага.

- Слушай… - начала она, и Насильник тоже замер в пол-оборота.

- Да?..

Елена опять глянула в сторону лагеря. Посмотрела на копье искупителя. Явно хотела о чем-то спросить, но, в конце концов, мотнула головой и лишь тронула пальцами край шаперона у виска в молчаливом жесте уважения. Насильник так же молча кивнул и ушел прочь скользящей походкой, будто парил над грязью тощими ногами в соломенных «лаптях».

- Наконец-то! – воскликнул мастер Ульпиан, всплескивая руками так, что широченные рукава кафтана мотнулись, словно крылья летучей мыши.

Елена хотела, было, напомнить, что тренировки у фехтмейстера оговаривались особо и заранее вычтены из жалованья, но глоссатор уже подталкивал ее к табуретке и письменным принадлежностям. Сквозь приоткрытую дверь заглядывали чумазые рожицы детей старосты, для которых все происходящее было удивительным и бесплатным цирком, может, наиболее ярким и запоминающимся событием за всю жизнь, и прошлую, и будущую. Елена молча кивнула в их сторону, показывая мастеру, что у него есть непрошеные свидетели, однако Ульпиан то ли не заметил жест, то ли проигнорировал, захваченный круговоротом умных мыслей. Вообще глоссатор казался удивительно рассеянным и безалаберным для своей профессии, Елене трудно было понять, как можно взять буквально человека с улицы и допустить его до личной переписки. Но, разумеется, этой мыслью она ни с кем не делилась. Серебро есть серебро, а выдавать секреты правоведа она в любом случае никому не собиралась.

За время отсутствия женщины-писца на столе появилась книга, очень старая и потрепанная на вид,

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 191
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?