Нежелание «остепенённых» слушать возражения затмило их умы окончательно, и любую улику против норманнской теории они до сих пор стараются растоптать и уничтожить. Или большинством «академических» голосов признать фальшивкой. Хотя истинная фальшь определяется отнюдь не голосованием. Мы хорошо должны были себе это уяснить после очередных выборов.

Словом, у политиков и правителей теперь сложная задача — как праздновать, казалось бы, самую важную для Отчизны дату образования родного государства? Как приход германцев? Опасно! Народ не возрадуется. Глядишь, опять на Болотную высыплет. А если признать, что варяги-русы были рода славянского, обвинят в шовинизме на Западе, не дадут кредиты, не примут в Парижский клуб. А Парижский клуб для сегодняшних газонефтехлёбов поважнее истории Отчизны — на последней «маржу» не наваришь. Уж лучше отпраздновать втихаря, без шумихи, не раздувая проблемы. Как с захоронением Ленина: похоронишь, полстраны возмутится, а так вроде бы все привыкли.

— А, кстати, как Вы относитесь к этой проблеме?

— Конечно, я за Мавзолей. Если отвлечься — в конце 1980‐х мы, сатирики, к сожалению, немало сделали для разрушения советского мировоззрения, которое очень быстро привело и к разрушению страны. Сейчас я в этом раскаиваюсь. Нас подхватила волна успеха — и мы мало задумывались о последствиях. А страну стоило беречь. И Ленин — человек, которого будут изучать тысячелетиями. Традиция Мавзолея — безусловно, не православная. Но Владимир Ильич и не был православным христианином. То, что его родные хотели видеть Ленина похороненным рядом с матерью — вранье. И сам он никаких распоряжений не оставил. А мы сейчас имеем уникальную усыпальницу, которая известна на весь мир. И архитектор Щусев очень тактично подошел к этой задаче. Там нет помпезности ни внутри, ни снаружи. Уважение к человеческой жизни и смерти, гармония. Поэтому я, безусловно, за то, чтобы этот памятник великой советской эпохе сохранился на века. Осмеивать Ленина очень легко. Я сам не раз с успехом этим занимался. Он громаден и потому является хорошей целью. Но правы оказались некоторые мои старшие друзья и близкие, которые еще тогда, в перестройку, говорили, что мы к Ильичу еще вернемся. Действительно, вернемся. Дельных мыслей в его многотомнике немало. И еще одна важная черта — он был бескорыстным. Невозможно даже представить, чтобы Ленин воровал. Любимого брата Дмитрия Ильича он послал бороться с эпидемиями. Опаснейшее задание. Любимая женщина — Инесса Арманд — тоже умерла, потому что заразилась холерой на Северном Кавказе. А поехала она туда не отдыхать в каком-нибудь дворце, а агитировать среди солдат и крестьян. Мы в свое время шутили над Инессой Арманд, а это героическая женщина.

— Но есть в наше время ученые, которых вы уважаете?

— Конечно! Это и историки, на исследования которых я опираюсь, начиная с недавно ушедшего доктора наук Аполлона Кузьмина. У него есть ученики. Конечно, и сегодня есть ученые истинных государственных академий. Я преклоняюсь перед профессиональными и талантливыми математиками, физиками, биологами, генетиками… Там тоже всё непросто, не всех увенчивают званиями заслуженно, а некоторые таланты остаются за пределами системы. Мы знаем о таких самородках.

— Это касается и историков?

— Им сложнее, в сто раз сложнее. Ведь история — это, как сказал Михаил Покровский, политика, опрокинутая в прошлое. Политика! А это дело жесткое, если не сказать грязное. Им, чтобы добиться новых степеней, сохранить свое положение при верхах, главное — ничего нового не открыть! Так надежнее. А то, не дай Бог, откроешь что-нибудь «не ко двору». Гораздо выгоднее закрывать все вновь открытое. Куда надежнее. Пример тому самый доказательный: как только меняется власть, так история переписывается с точностью до наоборот. Что это значит? История не наука! Это мнение правящего класса. Истинные историки во все времена и во всех странах, к сожалению, были лишь несогласные с огосударствленной историей.

Видимо, сегодня украденной былью всего человечества (не только России) должны заниматься энтузиасты по воле сердца, а не за деньги. Среди них, конечно, будет попадаться немало фантазеров, которые будут выдвигать теории типа Рюрика с братьями прислали в Новгород инопланетяне с планеты Трон, а немцев наклонировали в Скандинавии специально, чтобы зачморить славян.

Подобной хрени, между прочим, я читал немало! Она и в интернетовских комментариях (а я их обязательно читаю) иногда встречалась.

Но время и народное мнение — лучший фильтр правды. Сколько бы ни гнобили нашего царя Ивана IV (в Европе его даже прозвали «Ужасным», за то, что казнил казнокрадов и выгнал заморских торгашей на мороз голыми) — народ славянский продолжал чтить его за те добрые дела и за жесткую власть, за то, что Россию сделал сильной, улучшил образование и многое другое… И называл его — Иван Великий! Позже Петр — еще один великий воин, который во многом учился у первого русского царя — присвоил себе погоняло Великий, а Ивану IV, у которого это прозвище отнял, приклеил лейбл «Грозный». Пётр, между прочим, был куда более грозным. А Иван Васильевич правил в страшные средневековые времена, когда весь мир упивался казнями, которые проводились на центральных площадях. И каждый монарх был убийцей. Он не был ожесточённее других. Зато бесспорно, что он обгонял современников по образованности. Он же и музыку писал, и историю знал, и богослужения составлял. Пожалуй, излишняя религиозность, доходившая до экстаза — вот его недостаток и корень бед. Но тогда, в XVI веке, очень сложно было переломить эту тенденцию. Всё было слишком густо замешано на религии. Трудно было от нее освободиться. Кстати, отчасти это удалось Петру. Вот он во многом отбросил религию. Не совсем, но все-таки отбросил. Даже каменные здания стали строить не только для монастырей. И светская литература возникла.

— А как же культ святого Александра Невского, которому он поклонялся?

— Я уверен, что для Петра он, прежде всего, был воином и дипломатом. Да Невский и в реальности не был таким уж богомольцем. Полководец, достаточно коварный политик, он умел общаться и с ордынцами, и с европейцами, успешно боролся за власть. А его слава связана, прежде всего, с военными победами. Ну, а церковь просто хитроумно использовала его авторитет после смерти. Если посмотреть список канонизированных русских князей — вы удивитесь. Там же много противников. Одним прославляли за то, что они непримиримо вели себя с монголами, других — за компромисс с теми же монголами. Церковь — гибкая система. Там побеждает конформизм. Быть может, потому она и сохраняется уже не первое тысячелетие? Они — беспринципные и умелые политики, которые никогда не забывают о своем интересе.

— Но вернемся к Ивану Грозному —