пот. Что ей делать? В конце концов, она – всего лишь маленькая девочка. А Тьма такая большая, такая страшная и могучая. Как она одна с ней справится?

Анемона обернулась, посмотрела на лежавшего на сцене Маламаламу и поняла, что ей надо сделать. Она набрала побольше воздуха в лёгкие и закричала:

– Братен, если ты меня слышишь… знай, что ты нужен брату. Я понимаю, что ты сердишься и думаешь, что ты плохой и страшный, потому что у тебя чёрные волосы, но твой брат любит тебя. Он прошёл через всю Фаролу во Тьме, чтобы найти тебя. Ты нужен ему. Если ты не поможешь нам загнать Хаос туда, откуда он вырвался, монстры победят и Маламалама… Братен, ты слышишь меня?

Слова Анемоны разносились над пустым, погружённым в зловещую тишину залом. Девочка видела, как её новый друг становился всё более серым и тусклым, а потом… услышала чей-то голос.

– Маламалама!

Фонарщик открыл глаза.

– Маламалама!

Анемона подбежала к Фонарщику, схватила его руку и крепко стиснула в своей. Они оба слышали голос, значит, это не могло быть галлюцинацией.

– Маламалама!

И тут где-то в темноте замаячила фигура, от которой исходил робкий мерцающий свет. Анемона не могла знать, кто это, но у неё не было ни малейшего сомнения.

Братен услышал её.

Братен не такой, как другие Фонарщики

На самом деле, Братена не совсем правильно называть Фонарщиком, он – пока-не-Фонарщик.

Он не сдал выпускной экзамен по Люмену, поэтому не имел права спускаться на Землю и выполнять славную работу Фонарщика.

Над Братеном всегда смеялись из-за его чёрных волос. У Фонарщика не может быть чёрных волос! Волосы Фонарщиков светлые, как ясный солнечный день.

Братену не нравится свет. Ему не нравится цвет его волос, и он бывает рад приходу ночи: он надеется, что в темноте никто не заметит, что он не такой, как все.

Братен робок и замкнут. Он ходит, втянув шею в плечи и опустив голову. Он знает, что он – другой.

Братену нравится шоколад, потому что он такой же тёмный, как его волосы.

Он мечтает быть хорошим Фонарщиком. Таким, как его брат. Он хочет всем доказать, что у него тоже всё получится.

Но он нарушил закон. Он покинул Страну Фонарщиков и спустился по Лестнице вниз на Землю. И это стало началом конца.

Глава 11. Братен

Братен подбежал ближе и с разбегу запрыгнул на сцену. На нём был тёмный плащ с капюшоном, а под плащом – чёрный костюм, застёгнутый на золотые пуговицы. Анемона заметила его испуганный взгляд, плотно сжатые губы и смешное детское лицо, совсем не вязавшееся со строгим элегантным нарядом.

Если бы девочка не видела двух Фонарщиков рядом, она бы никогда не сказала, что Братен и Маламалама – братья. Они были очень разные. Один светлый, другой тёмный. Но когда Братен склонился над братом, Анемона поняла, как сильно они похожи.

– Я так долго тебя искал, – прошептал Маламалама едва слышно.

Братен от удивления вытаращил глаза. Он, видно, и не думал, что кто-то будет его искать. На его лице появилась тень улыбки, как будто он только теперь понял, что брат любит его.

– Зачем ты искал меня?

– А ты хотел испариться, да? Исчезнуть навсегда?

– Я не думал, что кто-то заметит моё отсутствие, – пробормотал Братен дрогнувшим от волнения голосом.

А потом вдруг его взгляд стал очень решительным и смелым. Маламалама никогда раньше не видел у брата такого взгляда.

– Братен, что это за пятно? – спросила Анемона, кивнув на грудь Маламаламы, которая вся покрылась густой чёрной паутиной.

– Видимо, его коснулся один из монстров Хаоса, – ответил Братен.

Маламалама говорил, что ему не больно. Он просто очень устал и хочет спать.

– Нет! Если ты уснёшь, Хаос сожрёт твой Свет, – решительно заявил Братен.

– Что же нам делать? – спросила Анемона, грызя ногти.

Братен откинул полог плаща, попросил девочку отойти в сторону, а потом наклонился к брату и легко поднял его на руки.

– Мы пойдём навстречу Хаосу! – сказал пока-не-Фонарщик с чёрными волосами.

Анемона молча пошла за ним следом.

Глава 12. Вместе к победе

Братен поднял вверх указательный палец и будто лазерным лучом прорезал в стене театра выход. Анемона смотрела на него, раскрыв рот. Маламалама говорил, что его брат – путаник и лодырь, что у него никогда ничего не получается, что он не умеет высекать свет и что в Стране Фонарщиков его никто ни во что не ставит. «Хорош лодырь», – подумала Анемона.

Выбравшись из театра, Братен остановился перед статуей основателя Фаролы.

Торнадо никуда не делся, он кружил на противоположной стороне площади и, видимо, пока не заметил беглецов. Братен осторожно положил брата на землю и выпрямился. Вся его решимость вдруг куда-то пропала. Пока-не-Фонарщик снова втянул голову в плечи, как привык делать всю свою жизнь. И посмотрел на Маламаламу, который не сводил с него усталого, но такого же удивлённого, как у Анемоны, взгляда.

– Я просто хотел попробовать зажечь фонари, понимаешь? – выдавил из себя Братен, едва не плача. – Я хотел доказать Ордену, что вы все ошибаетесь, что я тоже кое-что могу, что я такой же, как вы… Я всем хотел доказать… А в итоге снова ошибся. Я во всём виноват…

Маламалама схватил брата за руку и крепко сжал её в своей руке.

– Я тоже ошибся. Я не верил в тебя. Но, что бы ты ни делал, я всё равно люблю тебя. А цвет волос – это всего лишь цвет волос. Мало ли у кого какие волосы.

Анемона чуть не расплакалась не то от счастья, не то от отчаяния. Ей хотелось обнять своих новых друзей и сказать им, что она тоже их очень любит, но она понимала, что, если они прямо сейчас не найдут способ всё исправить, Фаролу проглотит Тьма. И вот тогда точно будет о чём плакать.

И тут в Анемоне вдруг проснулось её обычное любопытство.

И она задала один очень простой вопрос.

– Братен, а почему тебя до сих пор не коснулся Хаос?

– Я… мне кажется, Тьма не считает меня своим врагом, мы ведь, в сущности, немного похожи, – ответил Братен, коснувшись рукой волос на голове. – Сначала, когда появились первые маленькие тени, они не казались мне ни злыми, ни страшными. Они кружили вокруг меня, смеялись, говорили, что я красивый и очень милый. Глупо,