это ты не видела? – выступила против близняшки Варя. – Атака была нанесена не в полную силу.

– И что?

– Если бы хотел убить – бил бы, что есть мощи.

– Может быть, просто не успел!

– Цыц!!! – рявкнула на близняшек Яна. – Я тоже считаю, что Филипп мог ударить гораздо опаснее. Но даже если бы он так сделал… Он должен был понимать, что Аскольд и Соня точно успеют среагировать.

– Да, – выдохнул я. – А ещё этот идиот заранее убедился, что мы оба держим покров.

– Когда? – опешил Боря.

– Когда подходил к ним, – покачала головой Яна. – До того, как полез целоваться к Зине… Стоп! – мотнув головой, она уставилась на белую, как свежевыпавший снег Смирнову. – Это ж он попрощался тем поцелуем. С ней и со всеми радостями. А затем активировал покров. Говорят, с покровом целоваться не очень-то приятно.

– Да, губы и язык почти ничего не чувствуют, – подала голос княжна Самарская. Ребята с любопытством уставились на неё. Поняв, что только что сказала, девушка выпалила: – Аскольд! Вы были готовы к этому? Да? Почему Филипп напал на вас?

– Потому что его род тайно поддерживал Годуновых, – вздохнул я.

– Я не могу ему толком помочь! – резко произнесла Ника, не дав обрушиться на меня новому потоку вопросов. – По крайней мере, не здесь!

* * *

Ночи в начале июля короткие. Солнце едва сядет с одной стороны небосвода, как уже выглядывает с другой. И всё же есть крохотный промежуток, когда небо над Землёй укрывает бесконечная космическая тьма. Такая родная и манящая…

Именно в этот промежуток мы с Соней под ручку гуляли по небольшому саду за внутренней стеной Московского Кремля.

Искоса я глянул на супругу. Спина прямая, подбородок чуть опущен, глаза немного прикрыты, дыхание ровное. Истинная аристократка. Княгиня-регент! И просто красавица. Сейчас охрана издали присматривает за нами, так что нельзя сказать, что мы совсем уж наедине. А значит, и позволить себе расслабиться Соня не может.

– Со мной всё в порядке, – чуть скосив глаза в мою сторону и улыбнувшись, сказала она, а затем нежно погладила мою ладонь. – Но мне приятно, что ты беспокоишься обо мне.

– Я просто тобой любовался, – усмехнулся я.

– Пусть так, – не стала спорить Соня. – Но знаешь, несмотря на то, что мы догадывались о Филиппе, что были готовы на сто… на девяносто девять процентов, всё же мне неприятно, что мы допустили ситуацию, в которой кто-то атаковал нашего ребёнка.

– Он император, Соня, – уверенно произнёс я. – Его Аура уже сильнее, чем подобие Аур у представителей древних родов. У него всегда будут завистники. И, вероятно, те, кто будут желать ему смерти. Увы, но это факт. И мы не должны прятать его за семью замками от возможной опасности. Наш долг помочь ему справляться с этими опасностями.

Соня повернулась ко мне и кивнула.

– Я знаю, – проговорила она. – Потому и сказала сразу, что со мной всё в порядке.

– Спасибо, что поделилась своими переживаниями, – улыбнулся я ей.

Она улыбнулась в ответ.

Не могу сказать, что я не разделяю чувств Сони относительно произошедшего. Когда в ночь после свадьбы Арвина и Юли мы сражались с мотоциклистом-Гуру, я отчего-то чувствовал, что знаю его. Позже, я размышлял над этим, начинал предполагать что-то совсем уж невероятное… И сильнее убедился в своих догадках после того, как узнал, что отец Филиппа Волкова слег с болезнью и не показывает носа из дома. А ещё, когда мы взяли Москву и наспех переформировывали Дружину Хранителей в ИСБ, мне рассказали о покрытой тайнами Первой Дружине. Дружине, которая практически не взаимодействовала с другими Дружинами. Никто не знал, чем они занимаются, но ходили слухи, что эти Дружинники наиболее приближены к Канцлеру…

И все они исчезли. А их штаб вычищен до блеска.

В общем, вспоминая всё, что тогда говорил мотоциклист-Гуру, я почти был уверен, что он Илларион Маркович Волков. И для этого человека тайная служба Канцлеру стоит выше семейных ценностей. Ведь выдавая себя за обычного Наставника во время скоротечной войны Волковых с Андориными, он едва не потерял сына и наследника.

С подобными людьми-инструментами сложно. Но они заслуживают своей немалой доли уважения.

Мы сели на красивую скамейку перед небольшим фонтанчиком, выполненным в виде пузатого мальчика с перепонками между пальцев и чешуёй по всему телу, напоминающего юного водяного.

– Ну а ты как, муж мой? – отвлекла меня от размышлений Соня. – Он тебе больше ничего не сказал?

– Нет, – я мотнул головой. – Яд мощный. Но своевременное вмешательство Ники и общий восстанавливающий витаминный комплекс от Архуна спасли ему жизнь. Пройдёт какое-то время, прежде чем он придёт в себя. Вот только я сомневаюсь, что он заговорит.

– Ты… планируешь заставить его говорить? – спросила Соня, сев вполоборота и заглянув мне в глаза. Выражение её лица было предельно серьёзным.

Я тяжело вздохнул и задрал голову. Красивое звёздное небо, Форкх его дери…

– Я не могу так поступить с ним, – наконец изрёк я. – В теории, мы можем выпытать у него больше сведений о его организации, но… Сами найдём. Филипп оказался в той ситуации между выбором: предать своего отца и организацию или предать друзей. А ведь на нём ещё долг жизни висит. И он это помнит. Скорее всего, ему дали задание собирать сведения о нас, а если подвернётся возможность устранить кого-нибудь из нас троих… чтобы минимизировать предательство обеих сторон, он выбрал собственную смерть.

Я с силой сжал кулаки и резко встал на ноги. Гнев вновь поднимался в груди. Форкхово дерьмо! Что за глупая шутка богов! Что за жестокость?! Да, люди-инструменты заслуживают своей порции уважения. Но лично мне их жалко. Нельзя так строить отношения с теми, кто идёт за тобой! Это недостойно правителя! Не достойно императора…

Отчасти именно поэтому я никогда не позволю Годунову стать императором.

Спиной я ощутил тепло. Меня крепко обняли сзади.

– Я с тобой полностью согласна и поддерживаю тебя, – прошептала мне на ухо Соня. – Пусть я вроде бы и зла на Филиппа, но он ведь и в самом деле не мог нам навредить.

– Да, – выдохнул я.

И дело даже не только в нашей с Соней скорости реакции. Князь Выборгский поделился с нами своим экспериментальным артефактом. Простеньким, но действенным – он позволяет «натягивать» свой покров на другого человека. Иными словами, Мастерский покров Сони в тот момент прикрывал не только её, но и находящегося на её руках Архея, пока ещё не способного управлять жи́вой.

– И всё же, – продолжила Соня решительно, – Филипп – наш друг. Наверное, я смогу его простить.