Эта девочка и была ее мама — баба Аня. Она сохранила фотографию своего отца, несмотря на лихолетье. Дедушку застрелили в Гражданскую: ворвался в церковь местный революционер во время утренней службы, на Родительскую субботу, услышал, как дед читал молитву по усопшим, и застрелил. Антихриста арестовали за убийство, но потом выпустили. Какое-то время он даже ходил по городку героем: его все знали, показывали на него пальцем, боялись. А ему это нравилось, он куражился. После смерти священника приход распался, церковь закрыли, бабушка умерла от тоски, и баба Аня осталась одна.

В церкви сначала устроили склад, потом какая-то очень умная голова решила переоборудовать ее в Дом культуры. Нашелся умелец сапер, который взялся «срезать» взрывным устройством колокольню. «Сразу, как бритвой, в аккурат ниже звонницы. Она взлетит и сядет поодаль, — хвастался он. — А мы поставим новую крышу, и будь здоров, Дом культуры!» Он чертил планы «срезки», делал расчеты, их обсуждали в горисполкоме, а потом он так срезал колокольню, что вся церковь охнула, покачнулась, застонала, покосилась набок и в нескольких местах треснула от пола до потолка.

В день взрыва в доме бабы Ани вышибло все стекла.

Народ по-разному отнесся к этому событию: одни возмущались между собою, перешептываясь, другие с восторгом рассказывали о взрыве и издевались над сапером. Церковь ведь пятнадцатого века: маленькая, крепкая, вросшая в землю, иконостас в ней выписан знаменитыми мастерами. Церковь была монастырской, сооружена как охранная против врагов отечества на подступах к Москве. Стояла за каменной стеной. Ее монахи были воинами. А когда рядом вырос городок, то стену постепенно снесли.

После взрыва в церкви устроили тир, и туда повадились ходить воинственные мальчишки. Самые отчаянные из них иногда незаметно постреливали по иконостасу. Потом откуда-то появился председатель горисполкома из приезжих. Инициативный, энергичный. Он решил в бывшей церкви устроить спортивный бассейн: провел туда водопровод, разрыв всю гору, на которой стояла церковь, внизу поставил насосную станцию, чтобы качать, гнать воду наверх, разобрал каменный изразцовый пол, выкопал котлован, но водопровод почему-то прорвало, и всю церковь затопило.

Несколько раз у бабы Ани собирались отнять дом. Но так как она не скандалила, не отказывалась от выселения, не плакала и не просила, а только сурово выслушивала очередной приговор очередного начальника, то ни у кого почему-то не хватило решимости выгнать ее на улицу. Первое время баба Аня жила огородом и держала корову. Трудилась не покладая рук. Потом корову у нее забрали в колхозное стадо, и она пошла за нею следом в колхоз и проработала там без малого сорок лет. Замуж вышла поздно, за битого-перебитого однорукого мужика, родила дочь Лизу, а его похоронила на местном кладбище. Теперь у нее здесь были три родные могилы.

… Раздался длинный телефонный звонок. Костя нехотя выключил магнитофон и снял трубку. Он знал: звонила баба Аня.

— Алло? Приветик. Нормально… Исполняет соло на машинке.

Нельзя сказать, что бабушка наскакивала на него или читала нотации; нет, она была радостной, расположенной, ласковой, но Костя никогда не знал, о чем с нею разговаривать, и пытался побыстрее передать трубку матери. Так он поступил и на этот раз: подошел к Лизе с телефоном, постучал костяшками пальцев по ее спине.

Лиза повернулась к сыну с легкой улыбкой, вопросительно посмотрела на Костю, при этом ее аккуратно выщипанные брови полезли вверх.

— Вычегда, — объявил Костя, протянул матери телефонную трубку и вышел из комнаты.

Он протиснулся в крохотную ванную и там стал одеваться, поглядывая на себя в зеркало. Причесался, взбил на голове хохолок. Отлично взбил, красиво: когда он подпрыгивал, то хохолок тоже прыгал. Улыбнулся, сделал строгое лицо — сам себе понравился: хорош! Зашел на кухню, увидел пирожки с творогом и съел все четыре штуки. До него долетал голос матери, она все еще разговаривала с бабой Аней: «Ты мне сегодня снилась… Звала: „Лиза, Лиза, дочка…“ Ты как там? Приеду, обязательно приеду… и Костика привезу».

Костя, сидя на кухне и доедая пирожок, скорчил рожу — к бабе Ане он совсем не собирался.

— Печатаю, — продолжала Лиза. — Диссертацию по истории. Оказывается, Петр Первый был отвратительный тип. Изменял Екатерине на каждом шагу и еще имел наглость ей об этом рассказывать. Я бы на ее месте наплевала на эту царскую корону… Ну и что, что воскресенье? Грех работать? А нам нужны деньги.

Лиза повернулась к двери и увидела Костю. Он уже был одет в свою униформу и собирался улизнуть.

— Ты уходишь? — испуганно спросила Лиза.

Костя кивнул.

— Мама, я тебе перезвоню, — сказала Лиза и повесила трубку. — Костик, а как же я? — Лицо у нее стало обиженное и несчастное. — Значит, кино на сегодня отменяется? Значит, пропало совместное воскресенье? Но мы же вчера договорились?

— Так то вчера, — ответил Костя. — Ты же печатаешь.

— А я бы бросила! — с восторгом ответила Лиза.

Костя строго, трезво и по-деловому спросил ее:

— А как же деньги на новый костюм?

— Знаешь… — Лиза виновато потупилась. — А что, если временно мы не будем покупать костюм?

Вот тут Костя очень удивился: столько говорили о костюме, ходили по магазинам, прикидывали, примеряли, и на тебе, пожалуйста, — она передумала!

— Ты что, мать?! — сорвался он на крик. — Забыла, зачем он мне?

Тут она выложила свой коронный план, она его давно пестовала в глубине души, только никак не могла решиться сказать ему:

— Ну, понимаешь… хотела собрать деньжат, чтобы поехать с тобой на конкурс.

— Ты даешь! — искренне возмутился Костя. — Со мной на конкурс? Это же смешно.

— А что смешного? — слабо и неуверенно защищалась Лиза. — Ничего. Наоборот, мне интересно. Ну как я живу, ты замечал, между прочим?… А-а, не замечал! Работа — дом, дом — работа. А тут конкурс!

— Ну вот что, не морочь мне голову. Понятно?

Лиза кивнула.

— Приехать на конкурс с мамашей! — Костя еще раз посмотрел на себя в зеркало и еще раз поправил прическу, не глядя на Лизу. — Курам на смех! На меня же пальцем будут показывать. У меня и так зажим, комплексуха, а тут еще ты!

— Мне тоже хочется повеселиться, — упрямо повторила Лиза.

— А ты знаешь, какая движущая сила в современной жизни? — продолжал наступать Костя.

— Не знаю.

— Не знаешь! — торжествовал Костя. — А вот если бы знала, вела бы себя по-другому.

— Так ты мне объясни, — робко попросила Лиза, — может, я пойму… Какая такая движущая сила?

— Престижность! — ответил Костя. — Если я буду в форме, у меня все пойдет по-другому. В силу вступает психология. Понимаешь?… Я должен победить всех еще до конкурса… Появлюсь весь в стиле, уверенный в себе. — Костя с небрежным видом прошелся мимо матери, живо представляя себе, как он будет это делать. — Еще не пел, а уже победил. Или я вползаю в старье. Сразу готов, спекся. Могу и не ходить на конкурс.