— Потому что это было опасно, — ответила Рози.

— Как же. Вы тяжелее меня и не провалились.

— Там очень страшно, — сказал Уильям. — Ты бы напугалась и расплакалась.

Рози решила, что сейчас сестренка скажет «Я вам не верю» и попробует проскользнуть мимо них. Но этого не случилось. Девочка смотрела совсем доверчиво. Кажется, за последние два дня все они слишком издергались.

— Не слушай его, Луиза, — успокоила Рози. — Там просто грязно, вот и все.

Она решила никому не говорить о том, что почувствовала в крохотной комнатке.

— Ты только не рассказывай папе с мамой, что мы были наверху, — попросил Уильям. — Или пожалеешь.

Луиза не проболталась, наполовину поверив словам брата. У нее не шел из головы тот момент, когда она в первый день схватила маму за руку и воскликнула: «Мамочка-боюсь!» И она действительно боялась. Ей казалось, что пустой, неприветливый дом совсем не желает их присутствия. Малышка знала, что если они останутся в нем, он может рассердиться и сотворить нечто ужасное.

Но до сих пор все шло нормально. Кроме того, они держались вместе, и ничего страшного произойти не могло. Но по ночам Луиза сворачивалась в клубочек, словно напуганный ежик, чтобы спрятаться от темноты и отогнать шепчущие голоса, пытавшиеся сказать ей что-то неразборчивое. Правда, заснуть удавалось быстро. Какое облегчение! Но ведь не за горами была следующая ночь, и это пугало больше всего.

День выдался унылым. Луизе вовсе не понравилось чистить водосточный желоб, ей не терпелось подняться наверх. Но все будто бы ополчились против нее. Остаток дня она вместе с мамой и сестрой драила полы и отскабливала стены. После этого те стали и смотреться, и пахнуть намного лучше. И Луиза даже оглядывалась по сторонам с некоторой гордостью — хотя ей всего семь, без нее ни за что не справились бы.

Вечером семья ужинала, играла, слушала маленький приемник и вздыхала о телевизоре. Но неизбежно приближался момент, которого Луиза так боялась. И вот наконец дети остались в комнате без родителей, с одной лишь керосиновой лампой. Луиза зарылась в свой спальный мешок как можно глубже. Но она знала, что на этот раз сон придет далеко не сразу даже после того, как Рози погасит лампу.

В эту ночь шепот был громче обычного, и пришлось зажать уши руками, но чьи-то невидимые ледяные пальцы отрывали их от головы. Против нее ополчились невесомые, бестелесные существа.

Хотелось закричать, но Уильям и Рози уже заснули. Тогда ей пришло в голову пробраться мимо них к папе с мамой, но при этой мысли внутри все сжалось. Она ни за что не сможет этого сделать! Невидимые духи схватят ее своими длинными сильными руками, и ей придет конец. Девочка знала это наверняка.

Она пролежала, охваченная страхом, несколько часов, но постепенно все-таки заснула.

* * *

Луиза проснулась посреди ночи. В окне виднелась луна. Ее слабый свет проходил сквозь маленькие стеклышки и очерчивал фигуры спящих брата и сестры. Голоса смолкли, в комнате стало совсем тихо.

Но не пусто, поняла малышка неожиданно. Она моргнула, но то, что возникло перед ее взором, не исчезло. Какая-то серая фигура склонилась над матрасом сестры.

— Мамочка, — прошептала Луиза. — G Рози что-то случилось?

Фигура как будто не слышала ее.

— Рози! — позвала тогда девочка значительно громче.

Серая фигура распрямилась и посмотрела прямо на нее.

У Луизы перехватило дыхание.

Это была не мама. ЭТО БЫЛА РОЗИ.

Но разве такое возможно? Ведь сестра спала в своем мешке. Это было совершенно ясно — она бормотала и ворочалась во сне,

НО ДЕВОЧКОЙ, СКЛОНИВШЕЙСЯ НАД РОЗИ, БЫЛА САМА РОЗИ.

Но совсем другая Рози. У нее были те же карие глаза, а взъерошенные волосы оказались намного длиннее и лицо более худым.

Луиза толком не могла понять, как она различает цвет глаз в тусклом лунном свете. Настоящая Рози села и взяла своего двойника за руки, будто это было самым обычным делом. Потом вылезла из мешка. Некоторое время две девочки стояли лицом друг к другу — одна с волосами до плеч, другая с волосами, спадающими за спину; одна в новенькой пижаме, другая в чем-то бесформенном. Но было ясно, что они похожи друг на друга, как две капли воды.

Стараясь не дышать, Луиза села на матрасе. Две Рози собирались выйти из комнаты. Длинноволосая вела стриженую за руку. Они приблизились к двери, и прежняя Рози открыла ее. Луизу посетила странная мысль — неужели новая Рози не может открыть дверь сама?

Девочки вышли на улицу. И хотя Луиза вся тряслась в своем спальном мешке, она все же подумала, что должна последовать за ними. Поборов свой страх, расстегнула молнию мешка и встала. Даже в комнате ощущалась ночная прохлада. Девочка отыскала свою куртку и надела. Стала искать фонарик, но потом раздумала — ведь он мог ее выдать.

Луиза проскользнула в коридор и услышала, как скрипнула задняя дверь. Тогда она нырнула в посудомоечную. Сорвавшаяся капля гулко шлепнулась в раковину. Дверь оставалась открытой, и Луиза увидела задний двор.

Ночной ветерок обдувал ее лицо. С одной стороны тянулся мрачный и таинственный Марстонский лес, с другой — широкое поле. Возле самого забора ходили коровы — было слышно, как они громко жуют траву, и видно поднимавшиеся из их ноздрей струйки пара.

Но внимание Луизы привлекло то, что находилось на фоне огорода. Прежняя Рози стояла посреди тропинки, и ее тень падала на высокую траву. Ее двойник находился совсем рядом. Луиза отчетливо видела бесформенное одеяние и длинные распущенные волосы.

Девочка вздрогнула, ее сердце заколотилось, словно молот. Ей захотелось повернуться и бежать.

Но нет. Она заставила себя остаться и смотреть. У нее почему-то возникло странное ощущение, будто они приехали в Дай-сон-коттедж именно для того, чтобы увидеть все это.

Обычно Уильям спал чутко, но в эту ночь сновидения одолели его. Они были темными и смутными, в них звучали какие-то неясные голоса. И когда мальчик разбирал слова, сознание говорило ему: «Все верно. И как это я раньше не додумался?» Он слышал вопли и крики, видел искаженные лица, покрытые ушибами и ранами тела, чувствовал ярость, которая наверняка не могла пройти даже после пробуждения. Мальчик трясся и стонал во сне. Чей-то резкий голос говорил ему:

— Видишь, Уильям? Когда-то это произошло с нами, а теперь происходит с тобой. Но ты ведь знаешь, что делать, не так ли?

И мальчик ответил:

— Да, я знаю. И не забуду, когда проснусь.

Кто же внушал ему эти новые, страшные ощущения? Может быть, родители? Но папа с мамой тоже крепко спали и видели во сне мир, совсем не такой, к которому привыкли наяву.

* * *