litbaza книги онлайнСовременная прозаБольшая Мэри - Надежда Нелидова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Перейти на страницу:

Что ж. Крупные акулы книжного бизнеса поглощают мелкие.

Нет более жалкого, опущенного труда, чем труд поэта. Нет более неходового, невостребованного товара, чем стихи.

Стихи – работа души. Душу, как товар, берут табачными, сальными, плохо мытыми после туалета пальцами, вертят, мнут… Нет, в последнее время даже не берут. Мельком взглядывают: «Душа? Кому нынче нужна ваша душа? Вот если бы рыба или мыло».

С чем можно сравнить моё состояние? Я схожу с ума. БОЛЬ, БОЛЬ, БОЛЬ сжигает меня изнутри, кромсает сочащееся кровью сердце, заставляет корчиться и плакать душу. Но кто догадается об этом по моему внешне бесстрастному лицу?»

Прошло полгода. Близился к концу зимний день: морозный, дымный, красный от заходящего низкого солнца. Зазвонил телефон на Тонином столе.

– Слушаю. Да, есть у нас такой поэт Алтухин. Нет, что вы, только по записи. Номер очереди… 312-й. Но даём читать на сутки, не больше, так что очередь движется быстро. И не говорите, как в Мавзолей. Мы сами отсканировали и переплели несколько книг. Но качество, сами понимаете, не то, слеповато… И не говорите, дожили, самиздат как в шестидесятых. И всё равно не хватает. Да, да, как только очередь подойдёт, сразу сообщим.

Заглянула девочка из отдела хранения:

– Антонина Михайловна, вы обещали… Мама с порога встречает: принесла – не принесла Алтухина…

– Если мама в ночь уложится – выдам, – строго сказала Тоня. – Туда по блату дай, сюда дай… Только очередь мне путаете.

ЭПИЛОГ

…Виктор Мельм, Никита Шагимарданов, Юра Бояринцев, Виталий Шкляев, Люда Нефёдова. Всех их уже давно нет в живых. Есть Могилы Неизвестного солдата. Могил неизвестных поэтов никто не считал.

В оттепельные шестидесятые они собирали бы полные залы – не меньше чем знаменитости в Политехе. Но родились не в то время, не в том месте, не в том окружении. Кто о них слышал?

Хотя были встречи в литературных объединениях: в старом купеческом доме на втором этаже, в кабинете редактора маленькой местной газеты.

Вот как о них писала Люда Нефёдова: «Горящие глаза, стиснутые руки, пересохшие неустанные рты – всё сплетается в круг, в воздухе повисают слова – они бьются, вьются, гремят, заставляют говорить ещё… Вот счастье, вот настоящая жизнь».

Пришла перестройка. Партийную цензуру сменила рыночная: намного более жёсткая, неумолимая и циничная. И, прожив жизнь в прокрустовом ложе, в тисках этих двух цензур, выступив на редких случайных вечерах, издав на свои жалкие зарплаты тоненькие серые брошюрки стихов, – они рано ушли, точно почувствовав себя не востребованными.

Время отторгло их – или они отторгли время?

Каждый из них был по-своему не прост. У кого-то не сложилась судьба. Кто-то презрел обывательский налаженный быт.

А я чечётку бью в чужой квартире -
Как будто пули всаживаю в тире.
Нахально в мастерстве своём уверен,
Я скоро головой открою двери…

Никита Шагимарданов за талант получил от мэра комнату в новостройке (первый и единственный случай в истории города). «Почти сразу пропил её, каюсь». И умер, так и не подержав в руках собственного сборника.

«Романтик и балагур, бродяга и мудрец… Жил на ходу, на бегу, в чужом случайном углу. Не было у него ни дома, ни жены, ни копейки за душою», – писала о нём районная газета.

Учитель французского языка в гимназии Юрий Бояринцев. Художник, аристократ, человек тончайшей внешней и внутренней красоты. «Поэт несчастный и безвестный, а значит и высокой пробы». Поэт и нищета – понятия неразделимые в любые времена.

Наивно попробовал соответствовать времени дикого капитализма… Наивно затеял бизнес. Не вписался в его подлые игры: Юрия сразу кинули на огромную сумму и поставили на счётчик. И он ушёл из жизни – добровольно, сам.

Мы загудели не к добру,
Зачем обратно в лапы к Бесу?
«Артисты – я же вам ору, —
Давайте остановим пьесу!»
Ещё святых от сволочей
Не отличили тугодумы.
А лицедеи половчей
Надели новые костюмы.

Не правда ли, звучит свежо?

Виталия Шкляева с детства увлёк Север, он работал на полярных метеорологических станциях. Магадан, Мурманск. О себе писал: «Люблю до безумия свою Россию и свой народ, верю в него».

Сочатся болью и ничуть не устарели строки тридцатилетней давности:

– Нас лепили всех из пластилина.
Мягкий и послушный материал!
И по порциям проверенным, стерильным
Каждый понемножку получал…
(«Пластилиновая страна»)

«Чуть позднее в литобъединении появился молодой человек импозантной, утончённой внешности: физик и лирик, технарь и гуманитарий – поэт Виктор Мельм. Это был какой-то обжигающий талант».

Она не ждёт оваций,
Но чтоб воспрянуть впредь,
Чтоб выжить и остаться,
Душа должна болеть.
И если зябким душем
Вас время оглушит,
О, не спасайте душу —
Спасите боль души.

Он победил в престижном всероссийском поэтическом конкурсе «Пальмовая ветвь». Об этом Виктор узнал за несколько дней до смерти, сгорая от быстротечного рака.

В расцвете лет, нелепо и трагично, ушла из жизни Люда Нефёдова. Её голос льётся с плёнки звукозаписи. Милые, тёплые женственные строки:

…Между нами – стена границ,
Не коснуться ни губ, ни рук,
Только лёгкий полёт ресниц,
Только сердца короткий стук…
Неужели ты – просто тень
На прозрачном, как сон, стекле?
Так печально цветёт сирень,
Так мерцает свеча во мгле…

Мощная и чудная мелодия льющихся стихов. В них тревожится, зовёт из спячки, птицей бьётся душа маленького провинциального города.

Сжимается сердце от боли за современных молодых поэтов. Они предоставлены сами себе, они спасают боль своей души, самосжигаются в огне поэтического таланта. О них никто не знает.

Государство под видом культуры навязывает зрелищность, сколачивание глазеющей, улюлюкающей праздной толпы. Вместо искусства – цирки и зоопарки. Вместо культуры – похмельно пьяные, попсово-шашлычно-пивные гуляния Дней городов.

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?