— Хорошее, говорю, «не горячись»! Когда…

Дюк не дал ему закончить.

— Мисс, — позвал он, не вынимая рук из карманов. — Да-да, я вам. Мисс, вы не могли бы перейти на другую улицу? Эта — наша. То есть, я хотел сказать, не то, чтобы наша, просто…

Он запнулся, потому что «просто» было совсем непросто, но уличная уже отозвалась. Слова и выражения проистекали из ее накрашенного рта с легкостью, от которой у М.Р., державшегося в непринужденной позиции, окаменели локти.

— Послушай, а что мы делать-то с ними будем? — нервным шепотом спросил он компаньона. — Ты посмотри на нее!

Смотреть не хотелось совершенно: девка, теперь уже с преувеличенной наглостью, фланировала туда-сюда прямо перед носом.

Наверху поднялась рама.

— Быстро вон пошла!

Уличная задрала голову, посмотрела. Перешла на ту сторону.

— Чего вылупилась, мочалка драная? — продолжала Ширли. — Вон пошла, чтобы я тебя здесь в последний раз видела!

На ответ конкурирующей стороны компаньоны смотрели долго, молча, не без некоторого уважения.

— Вот это корма! — высказался, наконец, Д.Э.

Уличная девица (возраст и внешность которой было бы правильнее описать словом «тетка») поправила панталоны, одернула юбки и продолжила променад: от угла до угла. М.Р. выдохнул.

— Что же с ними делать-то, сэр? — убито спросил он. — Не бить же, в самом деле?

— Ты у меня разрешения, что ли, спрашиваешь? — поддел Джейк. — Так, попробую теперь я. Эй, мисс!

Он перебежал через улицу, но был вынужден повернуть обратно: из окна заведения выплеснули содержимое горшка. Конкурентка, грязно ругаясь, покинула поле боя: Ширли попала в цель.

— А это выход! — одобрил Дюк.

— Горшков не напасемся, — буркнул компаньон. — Вон, еще две крали.

— Где? — Дюк ахнул и завертел головой.

— Да вон же, — Джейк прикусил заусенец на пальце, — в подворотне одна, и на самом углу маячит какая-то.

— На самом углу улица не наша! — немедленно возразил М.Р.

— Все равно заведению прямой убыток! — не дал выкрутиться компаньон. — Я, в общем, попробую.

— Может, все-таки не надо?

— Я аккуратно! — заверил Джейк и убежал.

— Почему каждый раз, когда ты говоришь «я аккуратно», мне делается страшно? — пробормотал Дюк.

Д.Э. сдержал слово: подошел к девице, не прикасаясь к шляпе, что-то проговорил, терпеливо, судя по всему, повторил, а затем, действительно очень аккуратно, подхватил ее, перекинул через плечо и попросту вынес с улицы под хохот, подбадривания и аплодисменты из окна. М.Р. оценил свои возможности. Пришел к выводу, что комплекция нарушительниц, пожалуй, не позволит повторить фокус компаньона — тот, вон, тоже штормовой крен дает. Они еще и брыкаются — нет, лучше не конфузиться.

— Однако, сэр, однако! — хмыкнул он, когда компаньон, хромая, вернулся обратно. — Какие у вас радикальные меры!

— Да я просто не знал, что ей сказать! — все еще тяжело дыша, стеснялся Д.Э.

Лоб и щеку искателя приключений украшало несколько свежих царапин. Подрагивающие пальцы, которыми он зажег спичку, прикурить — тоже в отметинах.

— А мы никому не скажем, — утешил Дюк. — Пускай боятся. Дел-то ты ее куда?

— На помойку, — буркнул Джейк.

— Как — на помойку? — моргнул М.Р. — Ты где помойку нашел, тут кругом теперь помойка!

— Ничего, — уверил Д.Э. — Тут, за одним домом, есть настоящая помойка. По крайней мере, раньше была. Как раз за два квартала получилось.

Еще три пункта полученной от барышень инструкции гласили: «сигналить, если копы», «провожать клиента до двери» и «избавляться от подозрительных». Вообще говоря, сообщать о подозрительных обстоятельствах любого свойства следовало мадам, но без нее, к счастью, барышни решили обойтись. Так же, как и от излишеств в виде салона с танцами. Цену, правда, пришлось сбросить, но тут уже ничего нельзя было поделать. Источник дополнительного дохода находился при компаньонах и в буквальном смысле жег карман.

— Я не могу продавать порнографические карточки! — стонал М.Р.

Д.Э. сгрыз заусенцы до крови и принялся за ногти: у него не получалось изобразить нужное выражение лица, провожая клиента до места назначения, по каковой причине двое осторожных субъектов, которые могли бы таковыми стать, ретировались от греха подальше.

— Компаньон, — голос искателя приключений был бледным, но решительным, — у меня предложение.

— Как, опять?

Ну, а кому еще могла принадлежать идея остановиться напоследок в «Палас», авось подвернется что-нибудь получше китобоя?

— Да. Давай смоемся? Прямо сейчас!

М.Р. опять впал в раздумья. Думал он долго, значительно дольше, чем когда выбирал между «Палас» и «Гранд». Наконец, посмотрел на голубеющее сквозь дым небо, проводил до самого последнего перекрестка Тридцать Шестую улицу, заглянул в полные надежды глаза компаньона и ответил:

— Нет.

— Какая агентша, ты что, рехнулся, что ли? Сэр, вам просто порядочный бордель доверить нельзя, вы же его по ветру пустите!

— М-да, — Джейк задумчиво вытянул на бюро ноги. — Ну ладно, не Пинкертона. Иностранная тайная агентша. Бывшая.

— Иностранная? — прищурился Дюк. — Француженка? Ах черт, они же по-французски ни в зуб ногой. Может быть, русская?

— Здравствуйте, теперь тебя понесло! Из кого мы русскую-то сделаем?

— Из Ширли.

— С таким носом? — Д.Э. засмеялся.

— Можно подумать! — фыркнул компаньон. — У нее, может быть, отец с носом, а мать — русская! Графиня!

— У твоей Ширли акцент за милю Чикаго отдает! — возмутился Джейк. — Нет, сэр, идея у вас, конечно, красивая, но не получается.

Дюк помолчал.

— Воспитать ее надо. Заговорит по-другому — никто никакого акцента и не заметит. Я вон, когда в Канаду приехал, вообще полгода никого не понимал: у всех акцент, и у каждого свой, штук двадцать разных!

— Ну ладно, акцент, — сдался Джейк. — Но ты же посмотри на нее! Тощая, ни спереди, ни сзади, глазки близоруконькие, сама конопатая, рот огромный, еще и коленки острые!

— Это как посмотреть, — заметил Дюк. — Не тощая, а хрупкая. Коленки не острые, а тонкие. Нос не горбатый, а породистый. Рот не огромный, а чувственный, и глаза не близоруконькие, а загадочные. Натурально, аристократка.

Д.Э. помолчал.

— Да? — спросил он.