«Друг от друга?» – произнес Тим и посмотрел в лобовое стекло, как будто пытался разглядеть, что происходит в километре от него.

– Нет, не друг от друга, а просто. Это был трудный день. Я пойду.

Джен провела ладонью по руке Тима, которая лежала у него на колене. В том момент ей казалось, что мышцы в пальцах вообще не сокращаются и она ощущала, что ладонь похожа на граблю. В этот момент Тим положил сверху вторую руку и перестал разглядывать дорогу. Джен вновь начинала дрожать, она чувствовала, что как будто бы к ее ключицам привязаны невидимые нити, которые кто-то неизвестный резко начал тянуть вниз. Тим посмотрел на Джен и сказал:

– Хорошо, увидимся.

Джен вытащила руку из его теплых приятных ладоней, сказала «пока» и вышла из машины. Тим еще некоторое время смотрел на дом, где она жила, потом заметил, как в одном из окон загорелся свет, и поехал. Ни у нее, ни у него не было сил на рефлексию. Единственным желанием было добраться до подушки. Однако Тим подъехал к своему дому, бросил машину и пешком пошел в бар. «Что стряслось?» – спросил его Робби, когда он только зашел внутрь.

Через 10 минут Джен все еще сидела на тумбочке дома около входной двери. Она перебирала брелоки на ключах (их было семь штук) и хаотично вспоминала события дня. Дойдя в своем сознании до момента поцелуя, она начала себя ругать за то, что перенесла произошедшее два года назад на человека, который не имел к этому никакого отношения. Ей хотелось рвать на своей голове волосы и всеми силами вернуться в тот момент и поцеловать его еще дома у Джона, но иная модель поведения была выучена на отлично.

Джен уперлась затылком в стену, без рук сняла с себя кроссовки, закрыла глаза и мысленно перенеслась в тот вечер двухгодичной давности. Она стояла на крыльце своего дома и ждала одного парня. Они встречались почти три месяца с того момента, как впервые увидели друг друга на экскурсии в галерее искусств. Позже выяснилось, что у них были общие знакомые, на одном из дней рождений которых они впервые появились вместе спустя две недели. Все были удивлены произошедшему. «Надо же как бывает!», «Вот так встреча!», «Разве такое возможно в мегаполисе?» – то и дело произносили в их окружении. Джен казалось, что она находилась в ромкоме, героиней которого в тайне хотела быть, только он случился с ней не на экране, а в реальности. Было ощущение настоящей судьбы, все по лучшим канонам: неожиданная встреча, общие интересы и друзья, долгие разговоры, никакого давления с его стороны (как ей тогда казалось). Для Джен это было первое серьезное чувство. Она была влюблена, сильно влюблена, и была уверена, что ее принимают любой. Все изменилось в тот вечер, точнее ночь, когда она ждала ЕГО на крыльце. Они должны были поехать на выставку работ одного фотографа, однако ОН (Джен не хотела ни вспоминать, ни произносить его имя) опоздал. Джен не обиделась, ей было все равно, куда с ним ехать. Когда она села к нему в такси спустя 30 минут ожидания, то вновь, как и всегда была рада его видеть.

– Мы уже сильно опоздали. Дейв очень расстроится?

– Не переживай, сходим в другой раз. Выставка до ноября.

– А сейчас мы куда едем?

– У меня для тебя сюрприз.

В тот момент Джен почувствовала дрожь в руках. Она хорошо помнила, как сидела с ним в машине на заднем сидении, и ее руки холодели, как и пальцы на ногах, в нижней части ребер был спазм. После той ночи она хорошо выучила этот сигнал – он не предвещал ничего хорошего. Однако тогда она, не задумываясь, проигнорировала свои ощущения и сочла их за предвкушение праздника. Представила, как он готовил для них романтических вечер или что-то вроде этого.

Машина свернула в обычный жилой район и остановилась у одного из домов. «Мы на месте», сказал он и начал выходить из машины. Джен следом за ним открыла дверь.

– Где мы?

– Пойдем. Мы приехали ко мне.

– К тебе? Почему сразу не сказал?

Джен поспешила за ним из машины.

– Глупенькая, я же сказал, что это сюрприз.

С тех пор Джен ненавидела, когда ее называли не по имени или использовали до жути милые слова. В слове «глупенькая» было что-то такое, что-то, что читается между строк. Несмотря на суффикс, оно было полностью лишено тепла, любви или хоть каких-то приятных чувств. Обычно оно и обозначало, что человек, которым его описывали, не понимает происходящее, а сказать ему прямо, что он глупый или тупой, было бы неприлично.

В этот момент Джен не считала никакого подтекста, тем более он был старше, казался умнее, благороднее, образованнее и еще куча других характеристик, которые, как выяснилось в итоге, не имели к нему никакого отношения. Джен покорно поднималась за ним, при этом ей казалось, что так и надо. «Ведь вы уже долго встречаетесь», «Целых три месяца!», «И что ни разу?» – именно так восклицали некоторые ее подружки, когда узнавали, что у Джен и этого парня из галереи еще ничего не было. Джен ощущала, что может и хотела бы с ним переспать, но не желала идти на этот шаг, потому что «надо» или «пора».

Нельзя сказать, что в его квартире не было уютно, но она была лишена стиля, совершенно обычная, без лоска. Складывалось ощущение, что весь акцент в дизайне был сделан на большие окна, из которых открывался вид на огни города. Утренний пейзаж Джен так и не застала.

– Хочешь выпить?

– Да, давай.

Джен смотрела на него преданными глазами щенка и рисовала в своей голове, что он чувствует по отношению к ней, как думает о ней и просто ощущает рядом с ней гармонию и тепло. Как оказалось, ничего подобного он даже близко не чувствовал.

Они сидели на диване и разговаривали то о какой-то ерунде, то о серьезных темах. Кажется, они обсуждали недавнюю компанию MeToo и то, какие последствия для индустрии она вызвала. Джен было все равно, о чем с ним говорить. Она сидела на диване и нервничала, пальцы на ногах холодели, но она со своим привычным упорством игнорировала сигнал.

Джен неожиданно прервала его и обратилась по имени. Он с улыбкой посмотрел на нее, взял бокал у нее из рук, поставил на стол, резко притянул к себе за талию и поцеловал. Это было немного грубо. Неожиданно в голове у