— Ты думаешь… — Хальд смотрит на меня с немым вопросом в глазах. Я пожимаю плечами:

— Тогда я об этом не думал. А вот сейчас… Но доказательств нет.

— Ясно… А что потом было?

— На следующую ночь в мой дом снова вломились. Их было трое, и я думаю, они знали, что я там. Наверное, они рассчитывали, что у меня есть еще деньги, и надеялись силой заставить меня отдать их или сказать, где они спрятаны. Но у них не получилось. Я оказался дома не один — тоже позвал пару крепких приятелей. Грабители сразу поняли, что их ждет, и смогли сбежать неузнанными. Я не стал ждать третьего нападения. Один из этих моих приятелей собирался жениться и жить отдельно от родителей. Другому нравился мой магазинчик. Я предложил одному купить дом, второму магазин. Мы все остались довольны — с одной стороны, я получил вполне приличную сумму, а они — то, что вряд ли смогли бы найти так быстро за эти деньги. Переночевал у того, что собирался жениться, потом мои друзья довезли меня до Сонейты. Дальше они ехать не рискнули, но я их в этом не виню. Думал там дождаться следующего каравана, но потом понял, что лучше в таком месте не задерживаться. А что было дальше, я помню плохо, извини.

Сначала я не собирался говорить Барену, что воры забрали все те деньги, рассчитывая этой мифической сделкой объяснить спрятанное в моем мешке состояние. Но потом подумал, что незачем искушать Медведя — моего золотого запаса хватило бы на то, чтобы выкупить весь его постоялый двор, да еще и всю его команду нанять лет на пять минимум. Тут и он может дрогнуть. Нет уж, пусть все считают, что у меня с собой лишь деньги от спешной продажи дома — сумма, конечно, приличная, но все же не запредельная.

— Да-а… дела, — протянул Хальд. — Теперь понимаю, почему ты решил не дожидаться следующего каравана.

— Именно. На дороге меня ждало неизвестно что, но вполне могло и повезти. И, как видишь, повезло. А дома — потеря всех денег, да и жизни впридачу, причем наверняка.

— Ну, не знаю, что я делал бы на твоем месте… Наверное, предпочел бы остаться, хотя бы до следующего каравана — и даже побороться за свое добро. Неужели в Ларинье только дети верят в страшные сказки о Змеином тракте? Вон, знакомцы твои новые, что графу Зорену служат — на что смелые парни, но и дважды всемером бы туда не сунулись, даже будь у них каждая вторая пуля серебряная.

— Но караваны же ходят?

— А что караваны? Там куча народу, никак не меньше сотни лбов, и все при оружии. Да и солдат из гарнизона для охраны всегда берут.

— Дороговато выходит такой караван довести…

— Да уж, не дешево, — вздыхает Хальд, — зато целыми добираются. Впрочем, без прибыли не остаются — мне так думается. В Ларинье, по крайней мере.

— И терпения им не занимать, — хмыкаю я, вспоминая, что, по словам Медведя, караван идет от Сонейты по Змеиному тракту дольше, чем я проделал бы этот путь по заброшенной дороге. А ведь я шел пешком. Словно прочитав мои мысли, Хальд говорит:

— По Мертвому тракту было бы короче, и раньше караваны ходили по нему. Да и назывался он тогда иначе — Равурским, по имени императора Равура Пятого, при котором его построили. Но еще до войны там пропало три каравана подряд, и по нему ездить почти перестали, в основном только войска перебрасывали, и только большими отрядами. Говорят, даже нужду справляли прямо на дороге, никто в кусты не отлучался. А кто все-таки сдуру стеснялся при всех гадить, того потом по частям собирали. Если вообще что-то отыскивали. И это я про большие отряды говорю. А если десяток или два солдат посылали — никто не доходил. Во всяком случае, хотя бы на голову здоровым. Уже тогда тракт Мертвым называть стали. А как Силейский мост рухнул, так и вовсе перестали туда соваться — все равно от Сонейты до этих мест после войны по старой дороге ни одной деревни не осталось.

Это что же, подумалось мне, я должен считать, что мне несказанно везло, пока я от озера шел? Но вопрос, кто разбудил меня на пустоши, остается невысказанным, я лишь киваю, соглашаясь с его последней фразой:

— Это верно, никто сейчас вдоль тракта не живет.

— А что ж верхом не поехал? — он, видно, решил прояснить этот вопрос до конца. Понимаю. Сам не люблю недоговоренности. — Мог ведь купить коня, если не имел. Я ж так понимаю, денег на это хватило бы. Все ж быстрее…

— Конь у меня был, и хороший, но его я тоже продал. Все равно дорога предстояла долгая, тяжелая… Мало ли. Конь-то в чем виноват?

Хальд кивает. В самом деле, что тут скажешь?

— Послушай, — решаюсь я воспользоваться тем, что он пока думает, что еще сказать, — сколько я тебе уже должен? За ночлег и за еду? Не хотелось бы уехать, так и не заплатив.

Пошарив в кармане, извлекаю из него несколько монет.

— Этого хватит? С учетом обеда? — опять это непонятно откуда вылезающее знание о том, сколько действительно нужно отдать. На всякий случай я добавляю еще один кругляш. А что скажет Медведь?

Хальд берет деньги, привычно проверяет — не подделка ли? — потом вдруг смущается и прячет монеты в карман.

— Хватит, Шай. Можешь считать, что ужин ты тоже оплатил… — он кладет руки на стол, как-то странно вздыхает и вдруг говорит:

— Шай, как ты смотришь на то…

Я смотрю ему в глаза и понимаю, что предложение присоединиться к барону Фогерену все-таки последует.

— Смотрю на что?

— На то, чтобы не ждать попутчиков. Я ведь так понимаю, что ты не просто очень везуч, но и постоять за себя сможешь, если что? С оружием обращаться умеешь? — дождавшись моего утвердительного кивка, он переходит к главному: — У меня остановился один человек… из благородных. И он как раз направляется в ту же сторону, что и ты. Дорога до Мелаты не самая безопасная, всякое может случиться, а свита этого господина невелика, каждый человек на счету. И он будет рад, если такой толковый парень, как ты, присоединится к нему.

Я делаю задумчивый вид и выдерживаю надлежащую паузу, словно это предложение мне в новость.

— Что требуется от меня? У него есть какие-то условия?

— Есть… Ты не просто едешь вместе с ними — ты поступаешь к нему на службу. То есть защищаешь его и его спутников как себя. Выполняешь приказы. Не задаешь лишних вопросов. Он — предоставит тебе оружие и коня, еда и ночлег — тоже за его счет. Он также заплатит тебе пятьдесят серебряных империалов, когда вы доберетесь до Мелаты — даже если в пути ничего не случится. В Мелате ты будешь волен его покинуть, если захочешь. Ну, или как уже вы с ним договоритесь.

— Как его зовут?

— Думаю, будет лучше, если на этот и все остальные вопросы он ответит тебе сам, — Хальд поморщился. Ему явно не нравится так говорить, но выбора у него нет. Он не может упомянуть имя барона, пока я не соглашусь.

— Да, пожалуй, ты прав… Ладно. Это хорошее предложение. Скажи ему, что я согласен.

— Жди здесь, — Медведь неожиданно тяжело поднимается и медленно идет к лестнице.