Это что же? Он считает себя ответственным за то, что я могу во что-то вляпаться в компании барона и его подруги? Зря, Хальд. Честно слово, зря. Ты ведь почти ничего обо мне не знаешь. Даже я сам о себе знаю не на много больше.

В ожидании Хальда обвожу взглядом опустевший зал. А днем здесь светло. Даже самые дальние углы вполне просматриваются. Очень продуманное расположение окон. Тихо. Слышно, как где-то жужжит муха. Никого, ни Альдреса, ни его сестриц, ни кого-то еще. Впрочем, а зачем им тут торчать? Все прочие гости уехали. Постоялый двор в чистом, фигурально выражаясь, поле, с наглухо закрытыми даже в полдень воротами — это не то место, где у стойки может внезапно нарисоваться умирающий от жажды клиент. Окрестности просматриваются самое меньшее на тигу в любую сторону, пока кто-то подъедет, пока ему ворота откроют, пока он сюда войдет… Успеет даже черепаха. Да и шумно здесь может быть только утром — когда уезжают те, кто переночевал, и вечером — когда собираются те, кто ночевать будет.

А ведь Медведь сказал, что ужин я оплатил. Из этого следует, что сегодня мы уже никуда не уедем — раз уж тут не принято выбираться за ворота, если не рассчитываешь постучать в другие ворота до заката. Барон, несмотря на свое бурное столичное прошлое, должен быть в курсе местных суеверий, более того — исходя из того, что я о нем успел узнать, должен относиться к этим суевериям с пониманием и уважением. Тем более что на человека, куда-то сильно опаздывающего, он не похож.

Я привычно развлекаюсь подсчетами, прикидывая число будущих попутчиков. Впрочем, вряд ли их больше десятка, включая, само собой, господина барона и его даму — иначе зачем им я? Не по доброте же душевной барон решился позвать меня в свою свиту.

Хальд снова возникает на верху лестницы:

— Пойдем.

Правильно, негоже благородным господам спускаться ради невесть кого. Поднимаюсь к нему и, глядя на то, в какую дверь стучится Медведь, успеваю вспомнить, что ночью засов лязгнул явно по другую сторону коридора. То есть барон предпочел пообщаться на нейтральной территории. Тоже правильно — зачем мне видеть его жилище, если мы вдруг не договоримся?

За распахнутой Бареном дверью открывается довольное просторное помещение. В центре, между двумя окнами, стол, покрытый узорчатой скатертью, свисающей почти до самого пола. В кресле слева от стола сидит, надо думать, барон Фогерен собственной персоной. Вряд ли этот титул носит кто-то из двух мужчин, стоящих рядом с ним. Мужчин в одинаковых темных костюмах простого, но явно удобного кроя. Они и сами какие-то одинаковые. Одного роста, одной ширины плеч. Даже лица похожи, особенно скучающе-сонным выражением. Хотя различить все же можно. И они явно не братья. Но пока я не знаю их имен, придется обозначить их по цвету волос.

Тот, у которого они чуть темнее, занял позицию у правой стены, а второй готов в любую секунду закрыть хозяина. Их нарочито расслабленные позы и равнодушные взгляды меня не обманывают. Такие способны придушить, не шевельнув ни одной мышцей на физиономии. Словно не люди, а… Но память так и не выдает нужного слова, хотя кажется, что я его знаю.

Если телохранитель у барона только один, то этот тот, что стоит рядом с ним. Как-то он… собранней, что ли? Хотя и темноволосый тоже не промах, явно. Все же почему-то мне кажется, по сравнению с самим бароном его бойцы — сущие носороги, как говорится, в балет бы их точно не взяли.

Сидящий в кресле делает едва неуловимое движение плечами и переводит взгляд с меня на даму, занимающую кресло с другой стороны стола. И что-то в том, как он это сделал, окончательно убеждает меня в том, кто передо мной.

Барон хоть и одет просто, почти как те двое, но в таком человеке породу никакими лохмотьями не спрячешь. Настоящий аристократ. В том, что он лучший фехтовальщик империи, я лично сомневаться не буду. Даже если очень попросят.

Продолжая смотреть на барона, осторожно фокусирую взгляд на его спутнице. Она действительно очень красива, Герит ничуть не преувеличил. Если Фогерен и в самом деле придушил из-за нее какого-то представителя императорской фамилии, то у него — с моей точки зрения — имеется обстоятельство, не просто смягчающее вину, а полностью его оправдывающее. И даже если она втянула его в пахнущую плахой авантюру и он идет на это, прекрасно понимая возможные последствия, — я его понимаю.

Но вернемся к барону, у которого помимо древнего титула есть не менее старинный замок и, наверное, весьма приличное состояние. Ведь его костюм стоит дорого, при всей простоте кроя. Вот как раз те, у кого кроме титула есть лишь спесь да немалые долги, обычно одеваются иначе даже в подобной глуши — с почти обязательными блестящими побрякушками или даже кружевами. Итак, что имеем? Дворянин, причем далеко не в первом поколении, герой войны, не калека и не сильно старый, к тому же богатый. При таких достоинствах ему достаточно быть не слишком уродливым, но он еще и красавец. У такого если и есть проблемы с женщинами, то исключительно с теми, что очень хотят за него замуж. Если, конечно, он не женат. Жаль, Герит ничего об этом не сказал — но Герит простой наемник, ему необязательно быть в курсе таких подробностей.

Медведь жестом предлагает мне сесть, указывая на свободное кресло, стоящее посреди комнаты. Я сажусь — лицом к барону, спиной к двери. Сажусь медленно — чтобы телохранители не занервничали. Мало ли чего им может примерещиться в слишком резком движении.

Неужели Фогерен не отошлет свою спутницу после формального знакомства, чтобы я хотя бы поначалу считал ее всего лишь красивой куклой? Или она, не скрывая своей роли в происходящем, тоже примет участие в допросе кандидата в попутчики? Мне все-таки кажется, что она останется. Кстати говоря, любопытный должен получиться разговор. Особенно, если Фогерен будет пытаться что-то от меня скрыть, а я — делать вид, что могу о чем-то догадаться.

С бароном все более-менее понятно. Натворил дел, сослали в далекое поместье с глаз долой, пока пыль не уляжется — а то и насовсем. Поехал, покорившись судьбе, и виновницу своих бед с собой позвал. Если, конечно, она сама не навязалась. Но если сама, что погнало ее в эту глушь? Чувства? На инфантильную романтическую дурочку, мечтающую о тихом семейном счастье, она не похожа. Не удивлюсь, если она орудует кинжалом лучше, чем вязальными спицами или швейной иглой. Воля кого-то вышестоящего? Или существует некий тайный заговор, а роль барона в нем слишком велика, чтобы дать ему просто выйти из игры? И она при нем лишь надзирательница?

Стоп… Таннер. Ты отвлекаешься. Тебе нет дела до их игр. Даже если вдруг они затеяли убить императора, который для тебя как бы и не человек вовсе — вершина местной иерархии. Эти двое — лишь способ оказаться подальше от безымянного лесного озера. Попутчики на несколько дней. Ведь нет никаких гарантий, что барон решит продлить ваше приятное знакомство после прибытия в Мелату. Тем более что оно еще не началось, это знакомство.