Влад шел мимо детской площадки, заваленной снегом. До его дома оставалось минут пять ходьбы. Последние два часа никак не выходили из головы. Танец девушек, этот нелепый поцелуй (Нет, серьезно, Кира, что на тебя нашло?), реакция Виты на него, пощечина…

Вита сказала, что мы – квиты, так? Значит, все должно быть нормально. Или нет?

Проклятье!

Влад злился на себя, на всю эту дурацкую ситуацию, и задавался вопросом, что ему делать. Позвонить завтра и снова извиниться? А может, лучше встретиться лично? Так было бы даже лучше. Понятно одно – нельзя ничего не делать.

Ладно, ладно. Нужно прийти домой, поспать, а завтра – уже со свежей головой – решить, что предпринять.

Он вошел в подъезд, поднялся на свой этаж и открыл дверь квартиры, наспех разделся и плюхнулся на кровать. Перед тем как заснуть, он долго ворочался, вспоминая слова Киры: «Теперь, последняя, с кем ты был близок на таком уровне, – это я. И я буду той, о ком ты будешь думать в первую очередь».

Либо она ошиблась, либо пощечина входит в число подобной «близости».

Вита – та, кто заняла все его мысли.

***

– Ваш билет, мисс.

Работница аэропорта передала пачку документов в руки молодой девушки. Она благодарно кивнула и отошла в сторону, никуда не торопясь – до вылета оставалось около двух часов. Прошли те времена, когда она проводила в залах ожидания в совокупности три дня в неделю – сейчас оркестр гастролирует в основном в Америке и Канаде, поэтому чаще они путешествовали на поезде. Проверка документов, багажа, бесконечная толпа пассажиров, спешивших поскорее их пройти; бессовестно дорогая, и при этом не самая вкусная и полезная, еда…

Эмили уже позабыла, насколько ей это нравится. Она любила – обожала! – всю эту суету. В детстве она и помыслить не могла о том, чтобы облететь полмира. И ради чего? Ради исполнения мечты всей жизни! Мадрид, Рим, Париж, Лондон, Нью-Йорк и другие красивейшие, великолепные города, что девушка уже успела посетить и – она была в этом уверена – посетит еще не раз, поражали своей культурой, своей историей, своими концертными залами. Когда она в последний раз выходила на сцену в родном городе, ничто ее не пугало. Она была полна решимости, желания обескуражить своей игрой, заставить всех слушателей уронить челюсти на пол. Но когда девушка впервые вышла на сцену – не то чтобы чужого города, а чужой страны, – ею овладел страх. Словно совершила скачок в прошлое, когда впервые выступала на концерте в музыкальной школе. Она должна была играть главное соло, но никак не могла поднести смычок к струнам. Ее будто парализовало. Благо Марк – руководитель оркестра и тот, кто заметил в Эмили недюжинный талант, – оказал ей поддержку, ненадолго задержав начало представления.

Несмотря на то, что Марку было больше пятидесяти лет, он попросил девушку называть его по имени. За последние семь лет он стал для нее человеком, за которым хочется следовать, на которого всегда можно положиться.

Наслушавшись всевозможных ужасов и насмотревшись страстей по телевизору про «взрослых наставников и их молодых протеже», первое время она очень осторожно относилась к нему и другим участникам оркестра. Вела себя тихо, по мере возможностей держалась от всех подальше, даже во время совместных обедов и ужинов. Но страхи не подтвердились. Вскоре она осознала, что все эти люди – во главе с Марком – не представляют никакой опасности.

Дневной свет, ослепляя, проходил через высокие окна аэропорта. Эмили взглянула на билет. Когда она прилетит, учитывая одну пересадку в Москве, у нее будет полных двое суток до того, как лететь в Чикаго.

Этого должно хватить.

Она подняла ручку на чемодане и, покатила его к первому пункту проверки.

***

Они договорились встретиться вечером. Влад весь день не находил себе места. Когда он позвонил Вите днем, он не смог определить по голосу, в каком она была настроении. Это могло означать все что угодно. Но то, что Вита согласилась прийти – уже хороший знак. Сначала он хотел что-нибудь купить ей в качестве примирения, но затем отбросил эту идею, посчитав ту странной – Вита бы не правильно поняла. Уж он-то ее хорошо знает. Поэтому решил остановиться на покупке двух бутылок пива: для себя и для нее. Благо он знал любимую марку Виты.

Она пришла ближе к восьми вечера. Владу было все равно, что завтра вставать на работу ни свет ни заря. Сейчас самое важное – наведение мостов. Когда Вита вошла, он замешкался, но все же обнял ее, как обычно обнимал при встречах. То, что она его не оттолкнула, а обняла в ответ – еще один хороший знак. Пройдя на кухню, он достал из холодильника две стеклянные бутылки.

– А тебе разве не надо завтра на работу? – спросила Вита, отворачивая крышку.

– Всего одна бутылка. Это не смертельно.

Какое—то время они молча потягивали пиво.

– Вита, послушай, – собравшись с силами, начал Влад. – Извини меня за вчерашнее. Я знаю, что должен был как-то поступить иначе, но…

– Влад, – остановила его Вита, – расслабься. Я понимаю, что ты не собирался… делать этого. И хоть в произошедшем отчасти и твоя вина тоже, я тебя прощаю. – Грустно улыбнувшись, она отвернулась и добавила: – Да и я тоже должна перед тобой извиниться.

– За что?

– За то, что сорвалась на тебе. – Она какое-то время молчала, и когда Влад уже собирался вставить слово, внезапно продолжила: – Знаешь… – у нее дрогнул голос. – Все те, с кем я встречалась, в кого влюблялась, все они… меня бросали. По разным причинам. – Она резко покачала головой и, сжав кулаки, добавила: – И все, ВСЕ вскоре выходили замуж! Не проходило и месяца, как они объявляли о помолвке. Одного. Гребаного. Месяца! – Влад заметил, как у подруги задрожали плечи. – Для них я была всего лишь «временным увлечением»! Игрушкой! Кем угодно, но только не той, с кем они захотели бы связать жизнь. Я смотрела на их свадебные фотографии в сети, на то, как они радуются…

Влад не мог больше сидеть и смотреть. Он встал со стула, подошел к ней и крепко обнял. Вита уткнулась лицом в его грудь. Он слышал всхлипы и чувствовал, как его футболка становится мокрой, а ноги начинают гудеть из-за неудобного положения, но не обращал на это внимания. Вся ситуация приводила в шок. Влад начал успокаивающе гладить ее по голове, ничего не говоря. Он понимал, что лучшим решением сейчас будет просто помолчать.

Когда Вита успокоилась, Влад поднес стул и сел напротив.

– Что-то я сопли развела, – еще всхлипывая, сказала она.

– Ничего страшного.

Вита издала нервный смешок:

– Расскажешь кому-нибудь – придушу.

Влад пообещал:

– Я – могила.

Они молчали. Тишину заполняло только тиканье часов, что висели над столом. У Влада назрел вопрос, что не давал покоя:

– Ты обсудила это с Кирой?

– Обсудила что?