— Как дела? — Дарси достала чашки. Новость о свадьбе подрагивала на кончике языка, не давая сосредоточиться ни на чём другом.

Отец подошёл к окну, поправил цветочные горшки, чтобы они стояли ровным рядом.

— Почему бы тебе не начать с твоей новости? — спросил, стоя к Дарси спиной. Его голос вдруг показался чужим, резким.

Её руки враз заледенели, тонкий фарфор клацнул о блюдце.

— Ка…какой новости?

Отец обернулся и посмотрел ей в глаза.

Они молчали целую минуту, даже больше минуты, и у Дарси что-то умирало внутри. Неужели отец за ней шпионит? Неужели он воспротивится свадьбе?! Она всё равно выйдет за Кирилла, но как же не хочется разрываться между двумя любимыми мужчинами!

Прижав ладонь к груди, она потерянно смотрела на отца. Она и раньше ловила в его взгляде неукротимую бурю, но сейчас эта буря была связана с ней. Напрямую.

Дарси любит отца, но при этом не забывает, кто он и на что способен.

— Ты не прошла в полуфинал конкурса, — наконец сказал отец, и Дарси отпустило так внезапно, что на глазах выступили слёзы. Папа расстроился из-за конкурса, а она успела надумать конец света!

— Ты у меня очень грозный! — смеясь от облегчения, она обняла отца за шею.

— Ты расстроилась из-за проигрыша?

— Не очень. Это был странный вечер, и я плохо выступила.

— Если позволишь, я вмешаюсь. Жюри откроет дополнительное место в полуфинале…

— Нет, пап, зачем мне такой выигрыш? Я хочу сама. — Отец недовольно поджал губы, и Дарси улыбнулась. Он терпеть не может, когда её что-то расстраивает. — Хорошо, что ты не пришёл на выступление. — Заметив ухмылку отца, Дарси изумлённо ахнула. — Ты там был?

— Извини, детка, но я не мог пропустить такое важное событие. Не злись, ведь я спрятался, чтобы тебе не мешать. Ты действительно была не в лучшей форме. В следующий раз победа будет твоей.

— Поверить не могу, что ты там был! — Дарси растроганно хлюпнула носом. — Плевать на конкурс, я тебя обожаю!

— Это хорошо, — улыбнулся отец. — Что тебя отвлекло во время выступления? Ты выглядела подавленной, и голос был как чужой. Ты же обычно не волнуешься?

— Кирилл поругался с братом, и меня это расстроило.

— С Демьяном?

— Да. Кирилл его защищает, всё ему прощает, а тот ведёт себя как последний засранец.

— Почему его прозвали Демоном?

— За плохой характер. А ты откуда об этом знаешь?

— Вокруг наследства Ерёминых поднялось много шума.

— Демьян не в восторге от наследства, и, говорят, у них финансовые проблемы, но он отказывается обсуждать это с Кирюшей.

Отец сцепил руки в замок. От его изучающего взгляда Дарси стало не по себе. Она помешала кофе, чтобы хоть чем-то разбавить тишину.

— Каково твоё мнение о Демьяне? — отец прищурился. Густые брови сошлись на переносице.

— Я стараюсь о нём не думать, иначе начинаю злиться.

— Мне интересно, что он за человек. — Отец сделал глоток обжигающего кофе. Не морщась.

— Он эгоист и кичится этим, словно ему нравится казаться хуже, чем есть.

— Что ещё?

— Геннадий Ерёмин отказался жениться на матери Демьяна и долго не признавал сына. Говорят, она изменяла ему, а он вымещал злобу на мальчике. Поэтому у Демьяна плохие ассоциации с родным городом, и после возвращения его характер только ухудшился.

— Ещё!

— Пап, зачем тебе это? Я видела Демьяна всего пару раз. Он сохраняет дистанцию, никому не доверяет. Задирает окружающих. Но… мне кажется, он больше лает, чем кусается.

Отец хмыкнул.

— А внешне?

— Он спортсмен, — проворчала Дарси. Хвалить Демьяна не хотелось.

— Хорош собой? — отец усмехнулся.

— Только если в примитивном смысле, для неразборчивых женщин.

Теперь уже отец откровенно смеялся в голос.

— Хорошо, что ты у меня разборчивая! — Заметив, что Дарси приготовилась выдать гневную тираду, он сменил тему. — Вкусненькое есть?

Отец сладкоежка, поэтому Дарси покупает к его приходу ассортимент печенья. Он придирчиво рассмотрел предложенное, выбирал тщательно, как акции на биржевом рынке. Взял имбирное печенье и откусил маленький кусочек.

— Пап, у меня новость!

— Ммм… — Прикрыв глаза, он позволил печенью растаять на языке. — Весьма неплохо! — похвалил, откусывая снова. — Что у тебя, дорогая?

— Я люблю Кирилла.

Отец задумался, даже прекратил жевать на пару секунд, словно не мог вспомнить, кто такой Кирилл. Потом кивнул и положил недоеденное печенье на блюдце.

Это было первым испытанием, и отец прошёл его на «ура». Когда в пятнадцать лет Дарси сказала, что любит одноклассника, отец чуть не разнёс квартиру. В этот раз он даже не повёл бровью. Взял с тарелочки шоколадное печенье, разломил пополам и посмотрел на начинку.

— Кириллу очень повезло, — сказал с полуулыбкой, адресованной то ли Дарси, то ли вишнёвому варенью.

— Он сделал мне предложение.

Отец надкусил печенье и, поморщившись, положил его на блюдце.

— Начинка слишком приторная. — Сделав большой глоток кофе, он принялся изучать этикетку на пачке печенья.

— Я согласилась выйти за него замуж.

Отец перевёл на Дарси задумчивый взгляд. Никто не угадает его возраст, и это из-за глаз. Они живые, яркие, как у ребёнка.

— Ты слишком молодая! — он тщательно вытер руки салфеткой, избавляясь от крошек.

— Мне двадцать три! — Дарси приготовилась к битве за свою независимость. К очень сложной битве, потому что отвоёвывать свободу у того, кто тебя любит и кого ты любишь всей душой, больно и трудно. Да, ей двадцать три, и она давно уже «вылетела из гнезда», но…

Нет, не вылетела. Они с отцом построили такое гнездо, из которого не вылетают никогда. Их связь замешана на одиночестве, потере, боли и безмерной любви.

— Мы поженимся в августе.

— К чему такая спешка? Неизвестно, как Демьян поступит с агентством. Твой жених может оказаться безработным или, наоборот, будет торчать в агентстве круглые сутки.

Дарси и сама об этом думала, да и Кирилл это понимает. Если бы не выходка Демьяна, неизвестно, когда бы он сделал предложение.

— Мы не станем объявлять о помолвке, скажем только родне, а официально отпразднуем в апреле.

— Тебя не смущает, что вы знакомы меньше года?

— Мы любим друг друга.

Отец допил кофе и отнёс чашку к раковине.

— Имбирное печенье выше всяких похвал. Где ты его купила?