я, поворачиваясь к жене, — перед князьями открывается куда больше дверей, чем перед любым другим ревнителем. Мы обречены на эту должность.

* * *

Кристина, сжав губы в тонкую полоску, смотрела в яркие зеленые глаза того, кого без всякой охоты и под принуждением свыше назвала мужем. В душе у неё зрела черная буря. Вовсе не на парня… то есть мужа, рассматривающего её даже с некоторым сочувствием, нет. Это была отчаянная злость лисы, попавшей в давно забытый охотником капкан.

Всю свою жизнь, все поколения, Терновы упрямо боролись за свою честную службу. Стали посмешищем, служили себе в убыток, обрели славу чудаков и безумцев. Но теперь их загнали в угол. Открыто — княжеством в дар, скрытно — угрозами и приказами. И всё по её, Кристине, вине.

Один раз, всего один раз ей стоило… даже не прогнуться, а просто прислушаться к гневной просьбе Алексея Бердичева, начальника охраны принца. Но нет, как же. Обратить зло Короля Терний против невинных? Да, именно невинных, покушение же сорвалось! Ладно бы боевое заклятие, но то, что от неё требовали?!

Стоящий напротив них с заложенными за спину руками Ежов был совершенно прав. Как и Кейн, которого матушка хитростью и уговорами заставила вынудить подчиниться её, Кристину. Все правы. Совсем все, даже Его Величество.

— Одно условие, Алексей Дмитриевич, — вырвал её из горьких раздумий уверенный голос Кейна, — Я буду выполнять те из ваших поручений, для которых моя жена будет… не готова. Только так и никак иначе.

— А в себе, ваша светлость…, — тон ветерана-ревнителя внезапно стал очень язвительным, — вы так уверены? Что готовы, не сходя с места, прямо на всё?

— Я не вижу ни одной причины считать существ, защищающих порталы в городах, людьми, — тоном молодого человека можно было выморозить целый океан, — Следовательно, никакие законы чести к ним не применимы.

Кристина затаила дыхание. Он продолжает её защищать. Заботиться. Оберегать. Для дела, конечно же, только для дела, она уже неплохо успела изучить своего мужа, но сейчас была поражена тем, как этот иностранец, пусть и говорящий на русском языке едва ли не чище, чем она, удерживает в своей голове интересы её семьи. Он ничего им не должен, наоборот, Кейна буквально бросили им, Терновым, вместе с этим княжеством. Но он невозмутимо продолжает… жить.

И принимать решения.

— Что же, это подходящий взгляд на нашу работу, ваша светлость, — в тоне их будущего наставника промелькнуло нечто теплое, — Я, признаться, боялся, что придётся вас убеждать в чем-то подобном. Очень рад.

— Если так, то можно перейти к сути о том, что нас ожидает под вашим руководством? — тут же деловито продолжил её… муж.

Муж. Странное слово. Стоящий возле неё молодой человек никоим образом не вызывал у бывшей Терновой (да какой бывшей!) чувств, которые должен был бы вызывать… ну хоть кто-то? Знакомый, сосед, человек, которому она доверяет, но не более. Они не друзья, верно? Верно. Напарники? Нет, её напарник Станис. Друг? Мишлен.

Так кто же он?

— Извольте, — вновь выдернул в реальность её сухой голос Ежова, — Планов у нас громадье, ваши светлости. Учиться вы будете, так сказать, наживую, потому что отвлекаться от работы мне невместно. Следователей, как понимаете, не штампуют, а сейчас завал. Перед нами, господа, сейчас стоят ровно две задачи. Первая сложная, но обыденная — недавно в Санкт-Петербурге произошло нечто, что можно назвать очень маленьким Каскадом. Нашей задачей будет проверить город, попытаться разыскать порталы, которые не были найдены. Масштабная, но крайне рутинная деятельность, идеально подходящая для нашей с вами ситуации. Второе же… это скорее задание от Тайного Приказа.

— Мы теперь выполняем указы от всех, кому заблагорассудится их изречь? — яд в голосе Кейна заставил старого служаку удивленно вскинуть брови.

— Нет, господин Кейн, но мы очень и очень плотно работаем с Приказом, часто протягивая ему руку помощи. Следователи буквально являются его частью. Именно он дает нам средства, информацию, людей и иные ресурсы. Если потребуется. Но, в данном случае, это не личная задача мне или вам. Под ружье подняты все служилые люди города и окрестностей. У нас завелся оборотень. Чудовищный оборотень.

Глава 5

— Позволь тебе представить Орбаза Кинуудена, дорогая супруга. Этот тип совершенно не воздержан на язык, но, так как он является единственным стоящим портным в этом городишке, его до сих пор не повесили на ближайшем столбе. Хотя надо бы, конечно.

— Сопляк, ты совсем офо… то есть, добро пожаловать, сударыня, — осекся двухметровый седой тип самого зловещего вида, зафиксировав свой взгляд на Кристине, — Не представляю, какое горе или ошибка судьбы свела вас с этим наглы… стоп. Супруга?! Мои соболезнования, сударыня!

— Они, безусловно, приняты, — неожиданно улыбнулась девушка, — Рада познакомиться, мастер Кинууден. Работы, что выставлены на витрине, заслуживают всяческого уважения.

— Покрой вашего платья тоже, — кивнул портной, без всякого стеснения рассматривая черные одежды бывшей Терновой, — Очень… универсально. И элегантно. О, скрытые складки… чем-то утяжеляли подол? Понимаю. И висбеновая ткань… бич портных, если уж честно. Вы этот наряд сможете подарить хоть правнучке. А это что? Оторочка из шагала?

— Синская тесьма, — улыбка Кристины достигла рекордной величины, — Я надеялась, что мы сможем у вас заказать нечто подобное, но…

— Сможете, конечно, сможете! — глаза Кинуудена загорелись, — Если изволите сюда присесть, то я принесу каталоги!

— Ради этого я и пришла.

— Ну-да, ну-да, — пробурчал я, — Пошёл я нафиг, да?

— Вали-вали, — тут же потребовал мерзкохарактерный портной, таща кучу потрепанных толстых журналов, — Мерки твои у меня есть, чуток на вырост уже прикинул, так что… а, стоп. Чего тебе вообще надо, грубиян?

— Шесть выходных костюмов приличного цвета, — злорадно начал перечислять я, — два домашних, четыре выходных в свет, приличных, но без претензий, а еще пару, чтобы и ко двору явиться было не стыдно.

Кинууден чуть каталоги не выронил, но потом взял в себя руки, задумчиво прищурясь.

— И всё под кобуры, да? И нож у тебя еще, так?

— Ага, — простодушно кивнул я.

— Хорошо, я тебя услышал, теперь вали, — пришёл в себя верзила, — К сапожнику только не суйся, я сам всё закажу.

— Отрезать тебе язык — и можно принимать в святые, — бросил я, направляясь на выход.

— Пошёл нахрен и не возвращайся!

— Я тебе жену оставляю!

— Тем более! Из неё бы вышла лучшая вдова на свете!

Кристина всё это время просидела с широко раскрытыми глазами, на которых только что рухнул весь мир. В пыль, в тлен, в пожухлую грязь степей, по которым немытые варвары с луками неслись, алчно блестя глазами,