он прямо так сказал? — расстроилась Женька. — Не знала. Слушай, у меня тогда и в мыслях не было…

— Мезенцева, ты иногда так себя ведешь, что создается впечатление, что у тебя вообще мыслей нет, — перебил ее оперативник. — Ладно, все, с тобой разговаривать надо только после того, как гороху наешься и лимонадом его запьешь. Собирайся, выходи, я на улице.

Ребятам повезло — старушка-консьержка в первом подъезде двадцатипятиэтажной башни оказалась как раз такой, какой надо, это Нифонтов понял сразу, только глянув на нее. Невысокая, ухоженная, с подсиненными волосами и суровым взглядом из-под очков в массивной оправе, она сидела за столом в просторном холле, половину из которого занимал ее пост. Даже не сидела. Восседала — так вернее.

— К кому? — сурово осведомилась бабуля из-за пластикового окна, приглушив звук телевизора, на котором разворачивались очередные студийные политические баталии. — А? Если курьеры — ждите тут, я вашего брата в дом не пускаю. Звоните, пусть жилец спускается и здесь все забирает.

— Нет, уважаемая, — негромко, но очень веско произнес Коля, достал удостоверение, раскрыл его и припечатал к стеклу, Мезенцева повторила его жест. — Мы к вам, и по важному делу.

Консьержка привстала, изучила документ, сверила фото с оригиналом, а после сообщила:

— Чем могу помочь органам правопорядка?

— Информацией, почтеннейшая, информацией, — прищурив правый глаз, таинственно произнес оперативник. — Мы, разумеется, могли бы поговорить с жильцами или с председателем ТСЖ, но что от них толку? Если кто что и знает, то не они, а вы, любезнейшая… Э-э-э…

— Тамара Васильевна, — подсказала ему бабуля, довольно улыбаясь и, несомненно, предвкушая массу новых эмоций как от того, что сейчас она узнает о неких грязных делишках местных обитателей, так и от того, как после про них станет по большому секрету подругам рассказывать. — Да вы проходите сюда, что через стекло беседовать?

— Противная старушонка, — шепнула Коле на ухо Мезенцева.

— Противная, — направившись к двери, подтвердил тот. — Но очень полезная. Потому что все обо всех знает.

И это на самом деле было так. За последующие десять минут сотрудники отдела узнали, что Машка Петрова из двенадцатой квартиры на аборты, как на работу, ходит, что к Мовсесянам с девятого этажа постоянно какие-то родственники из Еревана в гости приезжают, потому у них вечное застолье и следующее за ним хоровое пение, что у Вязьминых дочка растет жутко невоспитанная и очень распущенная, и пока родители на работе пропадают, к ней постоянно мальчишки бегают, так что если она за ум не возьмется, то ее ждет такое же будущее, как у Петровой из двенадцатой квартиры. И так далее, подробно и с деталями.

Это все было невероятно занимательно, вот только к ответу на главный и единственный вопрос Колю не подвигало.

— А может, кто внезапно разбогател? — задал он Тамаре Васильевне наводящий вопрос. — Вдруг? Не было денег, а тут раз — и человек на «Лексусе» начал ездить. Или курьеры из магазинов к нему в очередь выстраиваются.

— Такого не заметила, врать не стану, — поджала губы та. — Да и не бедная тут у меня публика собралась, дом-то монолитно-кирпичный, не социальное жилье какое, деньги у большинства жильцов водятся. Вон те же Мовсесяны — они стоматологи из дорогой клиники. Или Федорович с четырнадцатого — он в банке служит, на хорошей должности, машина за ним утром приходит казенная.

— Стало быть, никто ничего такого не покупал, — задумчиво повторил Коля.

Плохо. Рвался у него логический ряд, который он себе уже выстроил, а вместе с ним и предполагаемый психологический портрет разыскиваемого. Разыскиваемый дилетант, дорвавшийся до денег, просто обязан был их быстро тратить, иначе зачем так шустро клепать новые амулеты? Траты — читай, покупки. Машина, дорогая одежда, модные гаджеты.

А может, это не мужчина? Чего он зациклился на этой версии? Только потому, что так Вика сказала? Она и ошибиться могла.

Ну а если это женщина, то многое может выглядеть совсем по-другому. Покупки останутся, их станет даже больше, но они изменят размер, поскольку бриллианты куда миниатюрней автомобилей. И самое главное — женщина такие вещи через интернет покупать не станет, ей нужен перформанс. Нет, она пойдет в большой дорогой магазин, чтобы там все потрогать, померить и дать окружающим понять, что ей здесь весь ассортимент скупить — как семечку щелкнуть.

Хотя… Тамара Васильевна такое бы не пропустила. Покупки в магазине превращаются в массу пакетов с броскими надписями. С другой стороны — может, это случилось не в ее смену.

— Не то чтобы никто и ничего, — тем временем вещала бабулька. — Вон квартирант из шестьдесят третьей квартиры себе самокат недавно купил. Электрический! Придумают же! Лень им уже ногой от асфальта оттолкнуться, подавай самокат на батарейках.

— Аккумуляторах, — поправила ее Мезенцева, которая давно хотела себе такой же. — Коль, если ты не в курсе, то хорошая модель не так и дешево стоит.

— А еще к нему женщины ходят. — Тамара Васильевна поджала губы. — Добро бы молодые, ровесницы его, а то ведь такие, что этому студенту в матери годятся! Что за времена! Что за нравы!

— О как, — мигом насторожился Нифонтов. — И часто ходят?

— Не каждый день, врать не буду, но случается, — покивала старушка. — На той неделе одна такая заявилась. В шубе, серьги бриллиантовые в ушах качаются, пальцы все в перстнях. Тьфу, стыдобища! И главное — этот-то ведь глист глистом, чего они в нем находят? Сутулый, худющий, глядеть не на что. Разве что ниже пояса у него что-то совсем героическое, прости господи? Да вон он идет, самокатом своим громыхает по полу. Сами поглядите!

И верно, молодой человек, проходящий мимо окон консьержки и говоривший по очень недешевому смартфону, на альфа-самца точно похож не был, полностью отвечая данному ему описанию.

— Очень дорогая модель самоката, — немедленно сообщила Нифонтову Женька. — Премиум, отвечаю. Я когда про нее читала, чуть слюной не захлебнулась. Две батареи, тринадцатидюймовые бескамерные шины, настраиваемая подвеска, и разгоняется он почти до сотни км в час.

— Любопытно, — проводил юношу взглядом оперативник. — Тамара Васильевна, а он давно в этот дом заселился? В смысле — квартиру снял?

— Месяца два как, — подумав, ответила старушка. — Или около того. Но уже после Нового года, это точно.

— Спасибо. — Коля приложил руку к сердцу. — Если бы все граждане отличались такой же активной гражданской позицией, как вы, то мы бы давно преступность победили. На каком этаже, стало быть, этот юноша живет?

— На четырнадцатом, — тут же ответила консьержка. — Никак задерживать его станете? Так он что — наркоман? Или чего похуже?

— Ведется оперативная разработка, — заговорщицким тоном произнес Нифонтов. — Так