— Нет, не вижу, вот одну только вдалеке, это же полярная звезда? Да, пап?

— Да малыш, её ты узнал, молодец, а помнишь я тебе показывал большую медведицу?

— Да-да помню, — восторженно подскочил Сид, — ты ещё говорил, что она похожа на кувшин, да?

— Все верно, сынок, а сможешь её найти?

Мальчик стал старательно искать звёзды, напоминающие кувшин

— Вон там? — Снова восторженно запрыгал на шее малыш и стал тыкать своим маленьким пальчиком в небо.

— Не отводи взгляд от неё, видишь её крайнюю звезду самую яркую и угол медведицы?

— Угу.

— А теперь проведи от крайних звёзд, до угла медведицы линию и опускайся по ней ниже …опускаешься?

— Ага.

Малыш взволнованно следил, за тем, как его отец рисует на небе невидимую линию.

— Вот, там три ярких, три огня звёзды, стоящие в ряд, это и есть часть созвездия Ориона, ее главная часть.

— Вижу — вижу папа, вон там, вон там — мальчик вновь показывал своим крохотным пальцем в небо, — Папа, а где остальная часть?

— А остальную часть я покажу тебе, когда ты сделаешь уроки.

— Хорошо, па, я мигом.

Рональд спустил Сида, а тот побежал домой в свою комнату, а он посмотрел еще раз на небо, затем ухмыльнулся и пошел искать журнал по астрономии, так как сам не знал точно где вся его часть.

Воспоминания хлынули на мужчину волной; жена стоит у плиты и готовит какой-то гарнир, рядом на полу играет с машинкой ребёнок, вдруг Рон встрепенулся и увидел, что кто-то чужой, подошёл и обнял его жену Маргарет, потом поцеловал в щеку, а затем взял на руки Сида и стал его подкидывать высоко-высоко, а тот смеялся от радости. Этот человек, кого-то ему напоминал и наконец он узнал себя, это был он- Рональд, картинки сменялись одна за другой, вот они едут все вместе на машине в парк, как здесь светло, весело, хорошо, жена предлагает ему стакан холодного лимонаду, мужчина берет его, выпивает, потом ещё один, и ещё, но он никак не может напиться, что за чертовщина?

Мужчина бредил, а когда приходил в сознании лежа на холодном песке, мечтал увидеть снова свою жену, сына, сказать, как скучал по ним, как сильно он их любит и как хочет снова попробовать, тот прохладный лимонад из своего воспоминания.

ААаааа, если бы ни этот проклятый двигатель! Вскричал он из последних сил и начал выстраивать последовательность, которая привела его к этому ужасному месту.

Почтовый самолёт, на котором я работал почтовым курьером, потерпел крушение, из всех людей находящихся в нём, состоящего из двух летчиков и трёх пассажиров, в том числе и меня, остался в живых только я, только я один, мне повезло спастись, но удачу расхваливаешь только первые дни, жажда и голод начали сводить меня с ума постепенно, сначала я молился Богу за свое спасение, но благодарность моя быстро переросла в ненависть, ругая всех на свете, и сетуя, что это мое наказание; за постоянные запои по выходным, пропуск воскресных служб, после этих загулов, я превращался в беса и выплескивал всю желчь, обиду за свою никчемную жизнь на своих родных, в особенности жену Маргарет.

— Рон, ну посмотри в кого ты превращаешься в каждые выходные! Какой ты пример подаёшь сыну, я понимаю, тебя, работы практически нет, ты перебиваешься разовыми заказами, но нельзя унывать, как говорит Пастор: «уныние — это грех, которое ввергает наши заблудшие души в ещё больший соблазн, мы должно твердо противостоять ему.»

Тогда я был снова пьян вспылил и наорал на неё сказав: " Хорошо этому святоше учить нас простых людей морали и этике, когда он находится на полном обеспечение и ему не нужно думать откуда брать деньги на еду, ипотеку, одежду… Плюс, каждое воскресенье эти чёртовы поборы! …" Если бы ты тогда сделала аборт, все было по-другому.

После этого она убегала, закрывалась в ванной и рыдала, а я, протрезвев, чувствовал себя последней скотиной. Я извинился, говорил, что виноват, что очень люблю её и Сида. Мы мирились, на какое-то время, а потом снова счета счета эти проклятые бумаги о том, что я всем должен сносили мне крышу и я снова брал в руки спиртное. Как — то после очередной ссоры с извинениями, мы завтракали это был понедельник 13 сентября, я как раз глянул на календарь, который висел возле холодильника, ко мне влетает мой закадычный друг и кричит

— Ты мне должен Рон, я нашел тебе место в почтовом отделении! Зарплата хорошая, ещё и отложить на черный день останется, они ждут твоего звонка, я им тебя порекомендовал! — Все он это радостно кричал разбудив, наверное, пол квартала, своим громогласным голосом.

Я стоял удивленный и не мог ничего сообразить, потом только осознал, что он мне сказал.

— Но как?

— Очень просто, у нас один из сотрудников мистер Петерсон, вышел на пенсию и его место почтового курьера теперь вакантно, — все также радостно отвечал он мне, говоря теперь уже тише — я сразу же подумал про тебя дружище! Так, что давай приводи себя в порядок, ноги в руки, вперёд и звони, вот номер! — Он достал из внутреннего кармана визитку и с широкой улыбкой похожей на жабью протянул радостно мне.

Так, я стал почтальоном и курьером в одном лице.

Кара Господня настигла меня — с такими размышлениями валялся изнеможенный полностью отчаявшийся человек. Прождав почти три дня помощи у самолёта, с самодельным шалашом сделанных из его обломков, я решил покинуть свое убежище и попытаться найти людей, воды или хоть что-то, что могло бы спасти мою бренную несчастную жизнь.

Скитаясь день от о дня по пустынному океану, не найдя никого и ничего, разве только пару раз причудился мираж, к которому я бежал из последних сил, увязая и падая в проклятое сухое сыпучее болото, снова вставал и шёл, а приближаясь все ближе к нему я понимал всю тщетность и беспощадность этого места. Я не кричал, не бился в истерике, просто стоял и смотрел, как растворяется в небытие мое спасение.

Два дня назад закончилась последняя бутылка