низкий. У меня на адреналине как раз все наоборот.

— Не суетись, Радей! Споро в кубрик за лекарным набором.

Но что сейчас делать? Парню все хуже. Решаюсь. В Обители же помогло? Кладу свою ладонь на лоб здоровяку и с каждой секундой ощущаю, как его дрожь исчезает, а он сам обмякает.

— Что с ним?

Рядом присел Чагодай. Он выполняет много функций на корабле. Плотник, повар и лекарь. Скорее знахарь-травник.

— Пуля на вылет. Я его успокоил, перевязывай.

— Сначала рану омыть потребно и наложить травяную мазь от лихоимки.

— Ну, это ты уже сам. Радей, подсоби!

Я ухожу вперед. Носовой части лодьи досталось больше всего. Много разбитого дерева, порванного в клочья рангоута. Будет чем заняться команде на стоянке. На второй палубе громко ругаются пулеметчики. Савва достает из ящика инструменты и что-то пытается отвернуть. Так вот, в чем дело! Они не могли подвинуть поворотный ворот в сторону берега, и им пришлось прятаться за бронированным колпаком. Минус подобной конструкции.

По правому борту прохожу в сторону рубки и поднимаюсь по трапу наверх. Здесь уже собралось на перекур командование лодьи. Если можно так назвать капитана кормчего и двух десятских — палубного и моторного.

— Почитай, легко отделались! — Лызло отчаянно жестикулировал. Вместо привычного в моем мире тельника не нам была одета косоворотка с короткими рукавами. — Спасибо Олегу. Его дар и в самом деле силен.

— А ты сомневался, — механик, так правильней было назвать длинноусого десятского Надана, хитро глянул на меня. — Мне о нем ребята с Портюги рассказывали. Мало кто в наших поречьях с настоящей нежитью в схватке сталкивался. Все больше болтунов.

Капитан, пожилой и много чего повидавший дядька с непростым именем Калган, глянул на меня исподлобья. Болян дал задание, погрузил на лодью и был таков. За прошедшие три дня мы так толком и не успели познакомиться. Я днем бдил на палубе, читал задание, ночью нагло дрых. Кормчий командовал экспедицией до места прибытия. Решаюсь спросить:

— А кто это был?

— Заводьские. Иногда выбираются сюда и шалят.

— Если бы не твой чуй, Варяг, то уйти было бы не так просто.

Я вспомнил, что Заводи, район Устюги, где она разбивается на много проточин и старицы, находится к северу на сто верст. Далеко забрались, стервецы.

— Так мы вроде не по торговому пути идем?

— Где-то у них ниже по течению сторожа расставлены. Они с высоких деревов огнями сигналы ночью передают. Думали, что мы купцы, вот и получили на орехи.

— Сколько их, Лазло, вообще, было?

— Почитай на учугах дюжина и пищаль, да на стругах дюжины три, и на берегу не менее десятка.

— Наши потери?

— Два пораненных, один карабин разбило. Ну, лодья сильно не пострадала.

Калган кивнул, задумчиво выпустив дым из трубки:

— На стоянке починимся. Но не ладно то, что с берега били тяжелыми пулями. Броня пробита. Раньше такого не бывало. Надан, у тебя все внутри цело?

— Порядок.

— Значит, хотели нас целыми взять, тати! — в сердцах махнул трубкой Лызло. Он был огорчен ранением матросов из своей корабельной команды и непорядком на палубе.

— И ведь речной стражи не боятся, стервецы! — покачал головой механик.

— Надо бы сообщить им, — покосился на кормчего боцман.

— Не сейчас, — процедил Калган. — Или мне повторить, зачем идем? — затем он без перехода обратился ко мне. — Варяг, это ты в Синий лес егерей водил?

— Я. По приказу Матушки.

— Ясно. Тогда после порождений Мары для тебя нет ничего сложного. И мне Чагодай молвил, что ты умеешь боль заговаривать.

— Получается, что так.

Вся троица кинула на меня задумчивые взгляды и задымила. Люди, скажу, они непростые, Болян других не нанимает. Пожили здесь, много знают и умеют. Судя по именам, выходцы с Верхоянских мест. Достаточно их в Портюгу в последнее время переселились. По слухам, неплохо в последнее время поднимается вольница в этом городе-порте на торговле. Не зря и егеры выбрали местом дислокации именно Портюгу. Отцам города такой порядок здорово не нравился, но здесь их руки были коротки. Приходилось договариваться. Мир Свалки — это мир компромисса.

— Покамест на ружейной палубе подежурь, Варяг. Вечером погутарим. Расскажешь, что там в Синем лесу творится. Мы ж больше по воде привычны. А нечисть тут редко попадается.

Я кивнул и двинулся к трапу. Похоже, что экзамен у суровых лодейщиков прошел. До этого дня как-то все слишком быстро происходило. Успел познакомиться только с частью команды, больше общаясь с Радеем и Домахой. Их наняли лишь на этот рейс в качестве усиления охраны, и парни держались вместе. Но и они молодцы, вон как отбивались от стругов.

Поднявшись на ружейную палубу, где стоял пулемет, я сначала проверил оружие и поставил его на предохранитель. Надо будет сегодня вечером его обязательно почистить. Затем достал из торбы патроны и добил в подсумок. Младший пулеметчик, молодой Избор, покосился на мою сбрую.

— Ладная? Откуда?

— Сам пошил. Там, откуда я родом, такие производят.

— И ружье оттуда?

— Ага.

— Ловко ты их бил из своего быстрого ружья. А мы облажались. Винт отломился на вороте и застряли, еле убереглись. Хорошо, Савва броню непростую на защиту поставил. В кузнице у самого Чекана заказывал. Парень показал две вмятины, оставшихся от тяжелых ружей. Защита у пулемета была не прямая, а с боковыми загнутыми пластинами.

На палубе показалась голова Саввы с монтажкой в руках.

— Чего расселся? Пулемет сам себя чистить будет? И воду поменяй в кожухе, оболтус! — раздав приказания, старший пулеметчик повернулся ко мне. — Варяг, слышал, ты здорово бился.

— Ну как… — мне стало неловко. — Стреляли, и я стрелял.

Старший пулеметчик криво улыбнулся:

— Дерьмо из штанов вытряхнул?

— Оно само в реку упало.

Мы оба засмеялись. И было приятно, что я пришелся ко двору. То есть влился в команду. Сборы в эту экспедицию больно вышли странные. Пока я разбирался с находкой «Закладки» за городом, пытаясь найти хоть что-то в архиве, Болян разыгрывал козырные карты. И меня внезапно поставили перед фактом, что придется идти за двести верст на северо-восток в область, которую среди поисковиков называли Лебяжьей ставкой.

А вот и Орат показался на палубе. Здоровый, заросший черным волосом мужик, начальник всей нашей экспедиции. Я его и видел до этого пару раз. Когда нас познакомили при отплытии на палубе ладьи, и когда мы вошли в левую протоку Устюги. Отсюда сто верст до места прибытия.

— Завтра на месте будем. Так что собирай, Варяг, свои причиндалы. Сразу поиски начнем.

Ни здрасьте, никак поживаете? Нелюдимый он какой-то, Орат батькович.

— Чего хотел, усинец?

Я обернулся. Как такой большой увалень, каковым являлся Радей, умудряется передвигаться тихо?

— Затрева на Ставку приходим. Ты как?

— Я добре, а Домаху вниз унесли. Чагодай