Шли пешком, было недалеко. Говорили обо всём: о скверной питерской погоде, о выставках, о том, что начали уделять внимание и проводить реставрацию исторических зданий, хотя дворец в Гатчине, резиденция Павла I, внутри в ужасающем состоянии.

Володя непроизвольно обращал внимание на культуру речи девушки, глубину её знаний, их обширность. Её осведомлённость в некоторых вопросах его просто поразила.

— Вика, а вы учитесь или работаете?

— Этой весной, можно сказать, в начале лета, закончила Историко-архивный институт, работаю архивариусом в Государственном архиве.

— На мой взгляд, очень интересно, только зарплата нищенская.

— Это вы верно заметили.

— Государство наше ни культуру, ни историю, ни образование не любит, судя по зарплатам там работающих.

— А вы где трудитесь, Володя? Если не секрет?

— Какой секрет? Я врач-хирург, причём рядовой ординатор. Не женат, вредных привычек не имею. Своя однокомнатная квартира на окраине, в новостройках. Что ещё? Не судим.

— Вы как будто анкету заполняете, — засмеялась Вика.

— Если я вам как-то интересен, всё равно попытаетесь узнать, так лучше я сам и сразу скажу.

Вика покраснела, видимо, он угадал.

Выставка обоим понравилась. Экспонатов было не так много, в основном — из частных коллекций. Один из олигархов, носящий известную фамилию, купил эти изделия известнейшего ювелира и не спрятал их в сейф в банке, а выставил дивную красоту на всеобщее обозрение.

После того как они покинули выставку, Вика попыталась отдать деньги за билет, чем вызвала у Володи неподдельное возмущение:

— Вика, да вы что?! Я себя уважать перестану, если возьму: всё-таки я мужчина.

— Спасибо. Вы немножко…

— Старомоден?

— Консервативен — так точнее.

— Вы так говорите, как будто вам много лет и вы были фрейлиной при императрице.

— Хотите сказать, я не современная?

— Не передёргивайте. Где мама живёт?

— На Васильевском.

— Поедем или прогуляемся?

— Как вам будет угодно.

— Я бы прошёлся, воздухом подышал. Да и вам полезно после пыльных архивов.

Шли медленно, разговаривали обо всём, перескакивая с одной темы на другую. Перейдя Дворцовый мост, они незаметно дошли до дома, где жила мама Вики. «Дом неплохой, — отметил про себя Володя, — ещё старой постройки — из дореволюционных, доходных».

— Вот я и пришла, — улыбнулась Вика.

— Вы здесь живёте?

— Нет. Здесь мама с отчимом живёт, а я квартиру снимаю.

Вика посмотрела вверх.

— У мамы в спальне свет горит. Мне пора.

— Один момент. Неужели мы вот так расстанемся — и всё? А телефон?

— Запомните?

— Я лучше запишу.

Володя записал номер в телефонной книжке, потом вырвал из неё чистый лист, написал свой номер и протянул листочек Вике:

— Давайте созвонимся завтра? — предложил он.

— Созвониться можно, встретиться не удастся. Завтра у нас заседает учёный совет, мне надо быть.

— Переживём. Рад был знакомству, до встречи.

— До свиданья. — Вика легко вспорхнула по ступенькам.

Странно. Володя представлял архивариусов пожилыми тётками в очках — эдакими занудами. Действительность опровергла его представления.

Володя направился к трамваю. По вечернему времени ему пришлось подождать четверть часа. Но он не торопился, вспоминая детали встречи. Пока девушка ему нравилась, он не чувствовал в ней извечного женского кокетства, второго дна, стервозности. Однако и в эйфорию не впадал, общение с Дарьей сделало его осторожным. Не зря говорят, опыт приходит с ошибками.

От трамвайной остановки он шёл не спеша, дышал чистым воздухом — с залива веяло морским ветерком, запахом йода. Не то что в центре, где от асфальта пышет зноем и воздух насыщен автомобильными выхлопами.

У подъезда стоял сосед, он жил двумя этажами ниже Володи. Вид у него был хмурый и озабоченный.

— Привет! Долго гуляем.

— А что мне, холостяку, остаётся делать? Воздухом дышу.

— Ты вроде в больнице работаешь?

— Именно. А что случилось?

— Мать что-то захворала, днём «Скорую» вызывали. После уколов легче стало, но беспокоюсь я.

— Обследовать хотел?

— Ну да. Только вот не знаю, с чего начать.

— Давай я её посмотрю.

— Прямо сейчас? Неудобно как-то…

— Веди.

Они поднялись на лифте. Сосед, которого звали Виктором, отомкнул дверь:

— Заходи.

В комнате пахло лекарствами.

Володя поздоровался с женщиной, присел на стул, расспросил, потом пропальпировал живот.

— Похоже, камни в желчном пузыре. Надо сдать анализы, сделать УЗИ. Привози её завтра ко мне. Утром сможешь?

— Запросто.

Володя написал номер своего мобильника.

— Зайдёшь в приёмный покой, отзвонишься. Я выйду, провожу куда надо. Потом решим, куда её.

Женщина, до этого молча слушающая их разговор, запричитала:

— Ой, боюсь я операции… А вдруг у меня рак?

— Успокойтесь, Вера Семёновна! С чего вам в голову такие мысли приходят? У вас все симптомы желчнокаменной болезни. Если она подтвердится, то такие операции проводятся без разреза, эндоскопически. Через неделю уже дома будете.

Уже на выходе сосед спросил:

— Сколько я должен?

— Виктор, я же по-соседски, а ты о деньгах!

— Жизнь такая. Если по пятьдесят грамм коньяка?

— Не откажусь. Но лучше у меня, маму твою не надо беспокоить.

— Отлично! Я через две минуты буду.

Володя только успел разуться и вымыть руки, как заявился сосед.

— И выпить и закусить! — Он поднял пакет. — Сам холостяковал одно время, небось в холодильнике пусто.

Володя вспомнил, что холодильник и в самом деле пустой, закуску не соорудить. Загулялся, а ведь хотел в магазин зайти.

— Проходи на кухню.

Виктор был бизнесменом средней руки и владел в городе какой-то фирмой. Но достатком не кичился, хотя ездил на «Вольво» и в целом был мужиком свойским. Он стал выгружать из пакета сырокопчёную колбасу, банку красной икры, рижский батон, плитку тёмного шоколада и бутылку коньяка.

Володя выпивал нечасто, но в алкоголе толк знал. Принесённый коньяк он оценил — французский, марочный, скорее всего, из дьюти-фри. Отнекиваться не стал, достал рюмки, тарелки, быстро нарезал закуску, открыл банку икры, сделал бутерброды и разлил коньяк по рюмкам.