Конечно!

Вера распахнула дверь в смежное помещение, и Евдокия попала в квадратную комнату с тяжеловесной мебелью, где коричнево-бордовая отделка стен, казалось, поглощала, впитывала свет.

– Эти спальни мы называем семейными, для парочек, кому храп спать мешает. Тут даже ключ один и тот же подходит, – болтала Верочка. – Ваша спальня – голубая, женская. Тут – мужская. Мы ее не любим.

– Почему?

Горничная привычно наморщила конопатый нос:

– Да мрачно как-то.

– Пожалуй, – согласилась Дуся и пошла на свою половину.

Сегодня, что бы ни случилось, она уж тут поплавает! В маслах. Окруженная ароматическими свечами.

В будуаре, распахивая шторы во всю ширь, стояла спиной к вошедшим невысокая женщина в платье цвета, отдающего богоугодным заведением: серая холстина. Судя по мягким складкам на рукавах, холстина была не из дешевых. Рыжие, как будто стрептоцидом крашенные волосы женщины плотно стягивали уши и собирались на затылке в крепкий кукиш.

– Алевтина Викторовна, – окликнула горничная. – А я уже все… показала.

Алевтиной Викторовной звали экономку господ Мироновых. И именно с ней, если не считать родственников хозяина дома, Евдокия хотела познакомиться больше всего.

Во время путешествия с Александром Сергеевичем от ресторана до дома Евдокия попросила его рассказать о февральском покушении. Разговор зашел не случайно, Дуся выразила удивление, почему среди приближенных нет ни одного узнаваемого по прошлогодней встрече лица – Мирон сменил охрану, оставил только «секретаршу». Авторитет ответил без охоты:

– С февраля пришлось сменить. Крысой был Патрон, бригадир, он за пацанов отвечал.

Натужный, неохочий рассказ авторитета сводился к следующему.

Правая рука Мирона – Патрон решил, что один из синонимов прозвища ему подходит больше. Не захотел Патрон быть бессловесным куском свинца в оболочке из гильзы – лететь, куда прикажут. Подумал, что значение «патрон-шеф-босс» его натуре и возросшему авторитету соответствует гораздо больше.

В рассказе Мирон обмолвился: «Тут мне наследство обломилось, людей жаба начала душить». (Позже Дуся поняла, о каком наследстве речь.) Мирону кинули предъяву – поделись.

Он поделился. Заслал в общак сколько потребовали…

Не всем понравилось. Кое-кто подумал – маловато будет, зажрался Саша, не по понятиям живет.

Утром шестого февраля Патрон незаметно повредил клемму на аккумуляторе бронированного «мерседеса» шефа. Расстроенный Толян впопыхах не смог поломку обнаружить, Мирон поехал в офис на БМВ охраны.

Как только автомобиль выехал за ворота, Патрон набрал на мобильнике какой-то номер и сообщил: «Порядок. Он выехал на бэхе, ждите через десять минут».

Эти слова случайно услышала экономка Алевтина Викторовна.

Что-то в тоне и секретности Патрона ей не понравилось.

Недолго думая Алевтина позвонила на мобильник хозяину и сигнализировала.

Мирон насторожился.

Опытным чутьем просек – в воздухе гроза. Начал везде возить с собой бронежилет в портфеле. Пацанов тоже заставлял «наряжаться», но те упрямились.

Размышляя над тем, реальна ли тревога, поданная экономкой, Александр Сергеевич потянулся к портфелю, но достать и надеть броник не успел. Не хватило времени приказать шоферу остановиться и «нарядиться» тоже: наперерез машине из придорожных кустов выскочили автоматчики.

Если бы не предупреждение Алевтины, автоматные очереди накрыли бы всю компанию. Но настороженный звонком Саша их все-таки засек, успел крикнуть шоферу охранной машины: «Шухер, Леха!» – водитель резко крутанул руль; Мирон, как смог, прикрылся портфелем – голову и грудь от очереди бронежилетом заслонил.

Водитель погиб на месте, машина – в решето. Раненый охранник не позволил подойти к автомобилю и добить в упор, отстреливался. Одного из киллеров ранил…

Едва затихли очереди, Миронов позвонил домой и приказал скрутить Патрона.

Бывший подручный выдал заказчиков, соблазнивших его сменить синоним.

– Ту тему я закрыл, – хмуро подытожил Саша. – Всех корешей Патрона из дома убрал. Так что теперь оттуда не сквозит.

Дуся недолго подумала об участи предателя Патрона, о том, какие наказания можно считать адекватными за отданных под автоматные очереди товарищей…

Решила не сосредотачиваться. Навряд ли «крыса» был примерным гражданином, в среде Мирона таких нет. Поежилась, спросила о другом:

– Алевтину Викторовну я могу исключить из числа подозреваемых априори?

– Это с какой же радости? – нахмурился Саша.

– Она вам жизнь спасла. Вы что – и ее подозреваете?

– Я всех подозреваю, – глядя прямо перед собой, ответил криминальный авторитет, и Дуся совершенно ему поверила. Возможно, Саша сам себя перед зеркалом каждое утро допрашивает. Пытает тупым бритвенным прибором.

Кошмарное, кстати, видение: Александр Сергеевич с окровавленной бритвой в руках…

Продолжать путешествие до дома Саши хотелось все меньше и меньше, но раз уж влезла… Посмотрим, что можно сделать для тех, кого напугают далеко не затупившимся лезвием…

Или, может, ну их всех на фиг?.. Лечь в больницу, профилактически аппендикс удалить… Поди, все в доме знают, с кем связались, на кого работают…

Интересно посмотреть на Алевтину, спасшую для общества такого монстра.

* * *

Алевтиной Викторовной оказалась вполне благонадежная с виду стрептоцидовая тетенька. На Дусю тетенька смотрела строго, поджимая губы, уменьшенные сильными линзами очков глазки втыкались в гостью колючими булавками.

Одутловато-серое лицо экономки, прямая посадка головы с выставленным вперед тяжелым подбородком навеяли Дусе образ твердокаменной гранитной бабы. Хранительницы скифов.

Вера твердокаменно-гранитную экономку ощутимо опасалась, лебезила:

– Я тут все объяснила, показала – могу идти?

– Ступай, – соизволила отпустить подчиненную строгая Алевтина, глянула на Землероеву и стала несколько любезней: – Вам все понравилось? Останетесь здесь или другие апартаменты глянете?

– А их тут много?

– Хватает, – кивнула Викторовна.

Евдокии почему-то показалось, что экономке Саша все же доверял и кое-что сказал о гостье.

– Хотите посмотреть?

– Нет, благодарю, – чинно отказалась Дуся. – Могу я с вами поговорить?

Еще по дороге к дому Евдокия решила начать расспросы с женщины, спасшей зимой жизнь хозяину. Тогда экономка показала себя человеком бдительным, смекалистым, с воображением. Один раз она уже проявила себя верной и надежной работницей, и, что бы там ни думал параноик Саша, какие-то дельные соображения у преданной прислуги могли появиться и теперь.