Не знаю, о чем думает отец, а я верчу в голове его рассказ, и чем дальше, тем больше мне кажется, что это все — тщательно спланированная подстава со стороны этой девицы. Пообщаться бы с ней…

— Так как ее зовут?

— Я не знаю. Может, она и говорила ночью, но я не помню. Светлые волосы, голубые глаза. Стройная. Молодая. На этом все.

— Ты не думал, что это подстава?

— В чем, Назар? Не она наполняла мой стакан в баре, не она заливала содержимое в меня.

Не она. И все равно что-то не вяжется. Я будто что-то упускаю, но пока никак не пойму, что именно.

— Ищешь виноватых? Так вот он я, перед тобой. Я сам зашел с ней в номер!

— А телефон? Могла бы дождаться, пока ты договоришь!

— Я думаю, она действительно не видела, что я разговаривал, ведь был в наушниках. Если бы я только не впустил ее в свой номер… если бы я не…

Отец с силой сжимает в руке стаканчик из-под кофе, и тот жалобно хрустит.

На пол падают несколько капель кофе.

И тут мы видим, как по коридору к нам идет врач, и оба вскакиваем, глядя на него с надеждой.

— Операция была очень сложной, и она потеряла много крови. Мы два раза запускали ее сердце, но в третий раз…

— Нет! — Отец бледнеет, закрывает рот ладонью и трясет головой.

Я снова слышу оглушающий шум в ушах, и словно сквозь вату раздается приговор врача:

— Мы сделали все, что могли… Сожалею…

Врач уходит, а я поворачиваюсь к отцу и цежу сквозь зубы:

— Ненавижу тебя и ту дрянь!

И тоже ухожу.

Только вот наказать отца больше, чем он наказал себя сам, я все равно бы не смог.

Он резко постарел и словно потух, страшно похудел. Взгляд, раньше яркий и цепляющий, погас. Наверное, он не сдался окончательно только из-за Софии.

София… Моя милая, любимая сестричка прошла через этот ад в пять лет. Ей пришлось хуже всех. Сначала она ждала маму, подпрыгивая каждый раз, когда слышала в доме какой-то шорох, а потом, когда поняла, что мама больше не придет, плакала так отчаянно, так горько, так безудержно, что мое сердце разрывалось на куски.

Она сильно изменилась с того дня, из нее словно выкачали радость. Постепенно все начало налаживаться, но потеря матери ударила по ней — и сильно.

А еще я многократно прокручивал в голове рассказ отца, вспоминая детали, которые упустил изначально.

И пришел к выводу, что эта девица оказалась рядом с отцом совсем не случайно. Наверняка караулила какого-нибудь пьяного богача, чтобы затащить его в постель и срубить деньжат.

Не зря, ох не зря она тогда ляпнула именно «никаких денег мне не нужно»! Никто о деньгах, кроме нее, и не заикался.

Я не могу оставить все как есть, виновные в смерти матери должны ответить.

Отец уже платил каждый божий день.

Заплатит и она.

***

Целых полгода со дня смерти матери я жил с разрушающей душу жаждой мести. Лучше бы это была телесная боль, она, как правило, не длится долго, и ее можно унять. С душевной все по-другому. Она изнуряет, выматывает, не дает спокойно жить.

С отцом я не разговаривал, кроме случаев, когда дело касалось Софии и попыток вызнать еще что-нибудь о том проклятом дне.

И бесконечно ненавидел эту корыстную дрянь. Она наверняка спокойно спала и продолжала жить как ни в чем не бывало. Разве это справедливо?

Отец хоть и сказал, что сам виноват, но измены без второго участника не бывает!

Что вообще у этой девицы за ценности такие, чтобы прыгать в постель к женатому? Отец всегда носит… носил кольцо. Девушка с нормальными взглядами на жизнь просто уложила бы постояльца в постель, видя его состояние, и ушла.

А эта тварь специально воспользовалась ситуацией, в этом нет никаких сомнений.

Я допускаю мысль, что она и правда не слышала, как отец говорил по телефону, но начинать разговор с вопроса «что делать, если залетела», станет, опять же, только крайне целеустремленный человек. И цель у такого человека одна — заработать. Как максимум — женить на себе какого-нибудь богача.

Значит, мне нужно сделать так, чтобы ни один уважающий себя человек не стал с ней связываться. И я это сделаю. Сам.

Только вот оказалось, что найти виновницу не так-то просто. В какой-то момент я даже решил, что мне не удастся узнать, кто она.

Разумеется, я практически сразу достал информацию обо всех горничных этой злополучной гостиницы «Колибри».

Изучил личные дела и фотографии подходящих под описание отца девушек и… закипел от злости, потому что их оказалось аж тринадцать. Тринадцать светловолосых молодых девушек, лишь одна из которых не должна продолжать спокойно жить после того, что натворила.

Скорее всего, не все они работали в нужное мне время. И точно, скоро круг сократился — в то время на смену выходили семь из них.

Семь — значительно лучше тринадцати, но не рулетку же мне было крутить, в самом-то деле! Нужно выяснить, кто она, наверняка: вопрос слишком серьезный, месть должна дойти до нужного адресата.

Поиск информации о них в интернете ничего не дал. Все девушки, судя по их фото в соцсетях, жили обычной жизнью, без особых роскошеств, две из них и вовсе оказались замужем. Правда, снимать со счетов я их не стал. Замужество — отличное прикрытие.

День шел за днем, и я сходил с ума от бессилия, пока не поехал с отцом и Софией в столицу.

И ведь не хотел, поехал только ради сестры, даже специально снял другой номер, чтобы реже пересекаться с отцом.

Кто бы мог подумать, что эта поездка станет настолько судьбоносной? Отец невольно указал на ту, которую я так долго искал. Ту, которой ничего не стоило походя разрушить чужую жизнь.

София помогла выяснить ее имя.

Когда отец уехал на очередную встречу, я начал мягко расспрашивать сестру, с кем это она стояла у стойки администратора и что вообще произошло.

София с готовностью все рассказала, а потом добавила:

— Это Алиса, она тут работает.

— Спасибо, — поблагодарил я сестру и крепко задумался.

Алиса, Алиса… Знакомое имя.

Помнится, в списке горничных в гостинице «Колибри» как раз была девушка с таким именем. Может быть, она просто сменила место работы?

Узнать фамилию этой Алисы труда не составило.

После чего я сверил данные, чтобы убедиться окончательно. Все совпало. Это она, та самая Алиса Снегирева, которая полгода назад работала в «Колибри».

Интересно, эта девица знала, что София — дочь Виктора Исаева, когда решила помочь? Наверное, нет. Просто поняла, что за помощь постоялице могут заплатить, и решила срубить денег. Ну да, что еще могло ее интересовать.