Был на самом деле один прием, который придет в голову каждому американскому читателю. С его помощью маленькие независимые государства могли обеспечить свою независимость, не подчиняясь иностранному монарху — я имею в виду принцип федерации. И, как и можно было ожидать, этот принцип применялся как средство уклонения от монархии. И небезуспешно. Кризис, случившийся около 306 г. до н. э., когда по всей территории империи Александра появились цари, показывает нам возникновение и развитие первой федерации, куда вошли приморские и островные города Леванта от Гераклеи Понтийской (совр. Эрегли. — Ред.) и Византия (позже Константинополь, ныне Стамбул. — Ред.) до Родоса, главного организатора системы. Эти города обладали преимуществом — были так хорошо защищены и снабжались морем, что их захват был практически невозможен, если противник не располагал сильным флотом, а этот род вооруженных сил был настолько силен у самой федерации, что вполне мог сдержать правителей, располагавших крупными сухопутными армиями. Итак, эта федерация свободных прибрежных и островных городов обеспечила себе уважение и внимание правителей соседних государств и занималась охраной торгового судоходства, обеспечивая свободу от пиратов и надежную систему морского права. Принятый на Родосе кодекс использовался вплоть до дней Римской империи.

Приведенные выше замечания поясняют ситуацию, сложившуюся в мире в 311–310 гг. до н. э., когда второстепенные претенденты на империю отпали, а пятеро стали хозяевами положения. Это Селевк, вернувшийся из Египта и ставший очень популярным в Вавилоне, и имевший власть, хотя и не абсолютную, в восточных провинциях. Далее следовал Антигон, во владения которого входила основная часть Малой Азии, Сирия и северная часть Месопотамии, но которому этого было мало, и он рассчитывал подчинить себе владения Селевка на Востоке. Он уже завоевывал восточные провинции в предшествующие годы и утратил их лишь потому, что его голова была забита проблемами, вызванными войной с Птолемеем за владение Сирией и, если возможно, Египтом, а также прибрежными городами Азии, которым Птолемей помогал флотом и средствами. Честолюбивые планы Антигона на северо-западе сдерживал Лисимах, чья власть, пока еще не твердая во Фракии, быстро становилась сильнее и после основания на Мраморном море новой столицы — Лисимахии распространилась и в Малую Азию. Коалиция Селевка, Птолемея и Лисимаха была усилена в Европе Кассандром, который неуклонно следовал политике отдельных царств, в то время как Антигон стремился единолично править всей империей Александра. Его власть была так велика, что он вполне мог считаться равным по силе всей коалиции, особенно с помощью его сына Деметрия, блестящего командующего, которого он отправил отобрать Грецию у Кассандра и произвести ложную атаку на своих противников на западе. О войнах Деметрия нам поведал Плутарх в «Жизнеописании Деметрия Полиоркета», и его рассказ не менее интересен, чем популярные произведения художественной литературы, и его меньше читают лишь потому, что исторический период, когда имели место все эти события, слишком сложен и недостаточно понимаем, и деяния этого военачальника не укладываются в привычные рамки. Мы хотим познакомить с ними читателей ближе.

Монета Деметрия I

Деметрий добился блестящих успехов в Афинах и по всей Греции. В Афинах его почитали, как защитника и освободителя. Его славили в храме богини-девственницы Афины в Парфеноне, хотя его привычки были свойственны скорее Дон Жуану. Парализовав Кассандра, Деметрий решил подчинить Родос и заставить его сильный флот присоединиться к силам Антигона. Если бы он добился успеха, Птолемей был бы сокрушен, потому что более сильный флот позволил бы Антигону высадить свои превосходящие сухопутные силы в Египте, избежав проблем, связанных с нападением на эту страну через Палестину и пустыню Синайского полуострова.

Так что внимание всего мира было приковано к великой осаде Родоса (305–304 до н. э.), где Деметрий использовал все имевшиеся в его распоряжении средства осады, а жители Родоса, получавшие активную помощь от Птолемея людьми, припасами и средствами, проявляли ничуть не меньшее упорство в обороне. К счастью, он не смог полностью блокировать город, и осада напоминала осаду Севастополя, который нападавшие пытались сломить обстрелом и атакой, а защитники постоянно получали помощь извне. Деметрий вел активный обстрел города. После Александра осадные машины получили значительное усовершенствование и не только могли метать камни и другие снаряды на расстояние 300 и более метров, но также могли разрушать стены, при этом, в отличие от обычных таранов, находились от них на значительном удалении. Действие большой осадной машины, которая использовалась Деметрием и называлась «захватчик города», можно сравнить с бортовым залпом старого линейного корабля, у которого снаряды вылетали из орудийных портов на нескольких палубах. Она имела несколько этажей, защищалась невыделанными шкурами и навесами от вражеских снарядов и имела внутри много людей, а также метательных машин меньшего размера, то есть имела возможность и обстреливать укрепления, сметая с них защитников, и ломать стены. Но все это оказалось бесполезным против Родоса, жители которого поддерживали постоянную связь с Египтом по морю, систематически перехватывали снабженческие грузы Деметрия и проявляли отчаянную храбрость при защите своих домов. (Родос понес тяжелейшие потери и едва держался, но и Деметрий устал. Кроме того, его силы потребовались в других местах. — Ред.)

Одновременно воюющие стороны обменивались пустыми любезностями, благодаря чему война в конце концов стала повседневным занятием высших классов и велась как часть политики, а не из страсти или принципа. Жители Родоса всячески старались сохранить нейтралитет. Они пошли на уступки по всем вопросам, кроме одного: они не хотели участвовать в активных военных действиях против Египта и отдать Деметрию для гарантии сотню своих заложников. Когда военные действия начались, стороны согласились возвращать пленных за пять мин за раба и десять — за свободного человека, что было очень высокой ценой, в сравнении с двумя минами (ок. 8 фунтов стерлингов — напомним, что фунт стерлингов во времена написания книги соответствовал 7,32 г чистого золота. — Ред.), обычной платой в дни Геродота и до него, в частности по всему Пелопоннесу. Когда жители Родоса узнали, что Деметрий захватил картину художника Протогена, изображающую историю Иалиса (одного из трех городов на Родосе), и просили пощадить картину, то Деметрий ответил, что скорее сожжет изображение своего отца, нежели покусится на произведение великого художника. Постоянно прибывали посольства из нейтральных государств всего греческого мира, предлагая свое посредничество, и заключались перемирия, во время которых обсуждались условия соглашения. Когда наконец Деметрий увидел, что осада может продлиться еще достаточно долго, чтобы повредить его интересам в других местах, он все же согласился на заключение мирного договора, причем на условиях, очень похожих на те, что первоначально предлагали жители Родоса. Они пошли на уступки в требовании заложников, оговорив условие, что те не должны занимать высокие государственные посты. Можно предположить, что это спасло главных магнатов, которых первоначально требовал Деметрий, от проживания (безусловно, в роскоши и комфорте) в Эфесе — городе, предназначенном для них.