В голове продолжали роиться разные мысли, а дорога тем временем становилась всё более неровной, и, вынужденно сбавив скорость, я так проплелась ещё несколько часов, когда увидела описанную Азом развилку. Он всё ещё не просыпался, и, повернув в нужном направлении, я съехала с проезжей части и на всякий случай остановила внедорожник как можно дальше от дороги.

Солнце уже садилось и, заглушив двигатель, я прикрыла глаза, чтобы немного отдохнуть. В голове ярко всплыла картинка аппетитно поджаренного картофеля фри, вынужденно оставленного в той дорожной забегаловке. От голода и жажды меня уже слегка подташнивало. Напряжение и усталость тоже давали о себе знать.

Просидев в тишине минут пятнадцать и чуть не уснув, я потёрла глаза, размазав остатки двухдневного макияжа, что оставил на руках чёрные разводы туши.

Попыталась разбудить Азиза, слегка потрепав его за плечо — он не реагировал. Я позвала его несколько раз по имени — снова ноль реакции. Видно шла глубокая фаза сна, и я решила дать моему пациенту ещё немного поспать.

Вышла из машины, вдохнув полной грудью невероятно свежий вечерний воздух.

Прожив практически всю свою жизнь в большом городе, мне всегда казалось, что в пригороде, куда я уехала жить и работать после выпуска из медучилища, самый чистый воздух, а, оказалось, что бывает ещё более приятного качества.

Небо было как живое: ветер разгонял облачные обрывки, сквозь которые, поблёскивая, словно подмигивая мне, мелькали звёзды. И вся окружающая меня природа, казалось, одним своим видом восполняла мои истощённые энергетические запасы. Засмотрелась вдаль, утопая в мыслях о том, как же непредсказуема бывает жизнь и её повороты.

Во рту совсем пересохло от жажды. Я не знала, есть ли в этой местности хоть какой-нибудь водоём, но не рискнула отправиться на его поиски одной, и заглянула в салон, чтобы проверить, не проснулся ли мой пациент.

Азиз всё ещё крепко спал, повернув голову на бок. Не смогла побороть своё природное любопытство и, воспользовавшись случаем, начала нагло рыться в его рюкзаке.

Отодвигая уже знакомые мне вещи, наткнулась на парочку небольших простых телефонов, подобных тому, что Азиз не так давно растоптал, и обнаружила паспорт с его фотографией, но на то же ненастоящее имя, что было указано в медицинской карточке пациента номер восемь.

Куча телефонов, чтобы не отследить. Пистолет и поддельный паспорт. Кто же он такой…

Решила заглянуть ещё и в багажник. Обошла внедорожник по периметру, оценив его немалые габариты. Внутри было какое-то полотно из плотной чёрной ткани, застилающее что-то довольно объёмное внутри. Откинула подол, и покопалась внутри обнаруженного там сплошного пенопласта.

Небольшая аптечка, в которой почти ничего нет. Опять пенопласт. Так, а это что? А, ну теперь понятно, зачем здесь столько упаковки — чтобы не разбились бутылки дорогого английского скотча почти двенадцатилетней выдержки. Вот нельзя было воды лучше положить, а?

Я понимала, что это не самая хорошая идея, но я так сильно хотела пить, что мне было плевать сколько там градусов, главное что вода там тоже была. И, не позволив себе умереть от жажды, взяла одну бутылку и резво отвинтила крышку. Начала жадно глотать прозрачную жидкость, и алкоголь тут же обжёг моё горло. Я громко закашлялась.

Из машины вышел Азиз и, подойдя ко мне, спросил в порядке ли я.

Молча протянула ему бутылку скотча, и он не менее жадно приложился к её горлышку.

Затем покопался в уже разрытом мной пенопласте, достав ту небольшую сумку со средствами первой медицинской помощи. И разочарованно кинул её обратно.

— Не смотрела, в аптечке было что-то полезное?

— Стандартный набор. Спирт девяностопроцентный, так что уж лучше виски, — я протянула руку, чтобы забрать бутыль обратно. В голове итак уже всё шаталось и вертелось, но я сделала ещё несколько глотков, чтобы заглушить голод, жажду и стресс. Последний хотелось заглушить больше всего.

Редкие облака окончательно рассосались, и ярко-белые звёзды отчётливо выступили на тёмно-синем бархатном полотне.

— Красота… — Я вспомнила, как мой пациент увлечённо рассказывал мне про такие невероятно-захватывающие дух картины природы, что бывают лишь в большом отдалении от плотно-населённых городов.

— Да, невероятно красиво, — поддержал меня Аз. Подняв лицо кверху, улыбнулся, словно благодарил небо и немного покрутился так вокруг себя.

Немало наслышанная, теперь я воочию наблюдала его любовь к природе, свободе и путешествиям. Мечтатель. Искатель. Красивый такой. И почему я себя всё это время обманывала, что он мне не нравится?

Кажется, мы открыли уже вторую бутылку этого грёбаного скотча, и я сама не поняла, как проболталась Азизу, что всю жизнь мечтала о таком. А после того как услышала его рассказы, то даже фантазировала побывать в подобном путешествии, чтобы вот так вживую ощутить этот нереальный кайф от безумной свободы! Когда не знаешь, кто ты, где, и что ждёт тебя завтра. Ты просто есть. Здесь и сейчас. Ты дышишь. Ты живёшь. И любишь всё сущее за это…

— А мечты сбываются! — подвела я итог своему неожиданному для самой себя откровению и громко рассмеялась.

Судя по всему, я не хило так напилась — мне было так легко, оттого, что ничего из пережитого за эти последние двое суток теперь не воспринималось мной всерьёз.

Весенний вечер казался очень тёплым или же это нестандартная для меня обстановка так раскалила моё восприятие. Прохладный ветер обдувал мои оголённые ноги, покрывая их мурашками.

Азиз сделал шаг мне навстречу, приблизившись настолько, что я уловила естественный аромат его кожи. Сделав последний глоток, он закинул пустую бутылку в багажник позади меня и захлопнул его крышку. Неужели мы столько выпили?

Сейчас он был так близко от меня, что, с удивлением поймав себя на резко возникшем желании прикоснуться к нему, я невольно отступила назад, уткнувшись задом в выступающий бампер машины.

— Когда я смогу вернуться домой? — задала отрезвляющий меня от чар Азиза вопрос.

— Переживаешь. Ну ещё бы, — он устало потёр переносицу. — Втянул тебя в такое… Я не хотел, Ангелина, ты меня прости за это.

— Может, расскажешь, по какой причине?

Аз так проникновенно посмотрел на меня. Его глубокие карие глаза лукаво блеснули — кажется, он не собирался мне ничего объяснять.

— Тебе лучше этого не знать.

— Меня что до конца жизни теперь преследовать будут?

— Если отвечу на твой первый вопрос, то всё может быть.

— Вот же влипла… — Я не часто пила алкоголь, а сейчас и вовсе с ним переборщила, и приходящие в голову мысли тут же неконтролируемо проговаривались вслух.

— Всё будет хорошо, Лина. Так уж вышло, что ты попала в эту