— Я понимаю вас, матушка, — посочувствовала Филис свекрови, — Но скажите, почему вы вчера сменили мнение о моём замужестве?

— А разве я не сказала? Освободиться из узилища мне помог лично Никита Игоревич. Только потому, что я — твоя свекровь, — призналась женщина, — Этот мир такой сложный и опасный, Филис, что без надёжного плеча рядом одной женщине в нём ведь очень тяжело приходится. Вот я и вижу теперь — для тебя таким плечом будет Ярослав. Ты ведь уже не восемнадцатилетняя девочка, четвёртый десяток пошёл. Так что не раздумывай долго, а то уведут жениха, где ещё найдёшь такого?

Конечно, Филис не могла не прислушаться к словам такой любящей и заботящейся о ней матушки и умом она понимала, что та, скорее всего, права. И всё-таки девушка не спешила давать своего согласия на брак. Что-то её останавливало — возможно, небогатый прошлый опыт в этом деле — помолвка с Питтом Фаггартом, который сразу же после этого обрисовал её будущую жизнь в качестве хозяйки захолустного поместья, а, возможно, невольное сравнение Ярика с недостижимым принцем Винсентом и тем острым всепоглощающим счастьем, которая она испытывала в период близости с ним…

Между тем, Ярослав развил бурную деятельность — ежедневно приходил обедать и рассказывал о своих свершениях на ниве менеджмента и подготовки к путешествию на яхте, которого и сам ждал с большим нетерпением. Он признался, что для него это будет впервые в жизни, такой роскошный отдых, и непрестанно возносил за это хвалы и благодарности своему дяде-губернатору. Цветов он, правда, больше не дарил, равно как и других подарков не делал.

Вера Игнатьевна, как заведённая, повторяла свою мантру о необходимости замужества, так, что это уже начало надоедать Филис. Она не понимала, почему её матушка вдруг стала казаться ей неприятной и неискренней, словно то родственное, что между ними было в предшествующий короткий период, исчезло. Более того, Филис заметила, что свекровь больше не называет её словом "дочка", с того дня, как вернулась после разгрома своей секты, и разговаривает с ней со сдерживаемым чувством досады. Будто бы в чём-то винит её, Филис. Ей инстинктивно захотелось отдалиться, отдохнуть от Веры Игнатьевны и её навязчивого присутствия. Она всё больше времени старалась проводить с домработницей или закрывалась в своей комнате, где продолжала заниматься "магическими" изысканиями.

Окончательное решение отправиться на отдых с Ярославом Филис приняла после его рассказа о том, что в Бразилии сильно развита магия, которую поощряет даже государство. А их яхта как раз и будет проходить по Атлантике вдоль побережья Бразилии, и они будут иметь возможность познакомиться с местными магами и их достижениями. И Вера Игнатьевна тут же авторитетно заахала — мол, да, там, в Бразилии, такая магия — всем магиям магия! Не говоря уже о ласковом солнышке, чистом воздухе и тёплом море.

Так что Филис оформила заграничный паспорт и вскоре они с Ярославом Ильичом самолётом вылетели в город Форталеза, где была пришвартована отданная в их распоряжение океанская яхта с командой.

На Филис это путешествие производило огромное впечатление. Наполненные тысячами людей аэропорты поражали и вызывали страх потеряться, поэтому она старалась не отпускать рукава Ярослава. Ну а тот своей беготнёй и вознёй с багажом чем-то напоминал ей неутомимого жука-навозника, который деловито скатывает в кучку своё добро и затаскивает его в норку. Эта ассоциация не была оскорбительной, наоборот, внушала добрые чувства. Ну, может, и была здесь некая доля насмешки. Всё-таки Филис была аристократкой, ей такое поведение партнёра было непривычно, а внутренняя насмешка — простительна.

Многочасовой полёт на самолёте с одной пересадкой в Мадриде Филис провела у окна, глядя на облака внизу, ослепительно-белые под солнцем, словно бескрайние сугробы в безоблачный зимний день — так, что хотелось выбраться из этой небесной коляски и радостно пробежаться рядом, зачёрпывая и разбрасывая руками лёгкие туманные комья. К пункту назначения — Форталезе самолёт долго летел над Атлантикой, так что Филис успела подремать и проснулась лишь когда в иллюминаторах уже появились не очень-то красивые, на взгляд иномирянки, скученные высокие дома-свечки, окружающие побережье.

Бразилия встретила путешественников жарким влажным воздухом — это время года здесь было сезоном дождей. Разумеется, это не означало, что дождь идёт непрерывно или каждый день, и даже не означало преимущественно пасмурной погоды. Зато это время года считалось лучшим для парусных яхт, когда в океане почти не бывает мёртвого штиля.

Ярослав, в мокрой от пота рубашке с длинным рукавом, вытолкал из здания аэропорта тележку, нагруженную их с Филис чемоданами, и принялся торговаться с таксистом на адской смеси русского, английского и, как показалось Филис, немецкого языка. Во всяком случае, буква "р" в его произношении звучала особенно раскатисто. В результате ему удалось уменьшить стоимость поездки до порта аж на "зрри долларрс", что, похоже, несколько примирило его со всеми тяготами пути.

Предназначенная им моторно-парусная яхта называлась "Felicia".

— Как для тебя, по заказу, — прокомментировал Ярик, подмигнув Филис.

Команда яхты состояла из четырёх человек — троих мужчин и одной женщины. Такой численности вполне хватало и для управления судном и для обслуживания того количества пассажиров, о которых на яхте были предупреждены заранее. Филис было неловко признаваться кипевшему энтузиазмом Ярику, что она настолько перегружена впечатлениями, что оценить эту морскую красавицу сейчас не в состоянии. Но она призналась. Поэтому кавалер оставил девушку отдохнуть в каюте, а сам отправился знакомиться с их временным домом — совать свой нос во все его уголки, закутки и закрома.

"Отдых" Филис заключался в разборе чемоданов. Её смущало, что предоставленная каюта, похоже, была рассчитана на двоих пассажиров, с имевшейся там двуспальной кроватью. Да и чемодан свой Ярик именно сюда сгрузил, вместе с её двумя…

Свой летний гардероб Филис сформировала в основном из вещей Ольги, плюс заказала через Интернет, уже по своей традиции, пару вещичек, принятых к ношению высокостатусными девушками. А высокостатусные девушки, как, впрочем, и все остальные, в жару чаще всего ходят в коротких джинсовых шортиках. Филис поражалась самой себе — насколько легко она приняла эти фасоны нарядов, показавшихся бы верхом неприличия в её родном мире.

Вскоре пассажиров позвали на ужин к накрытому на палубе столу. Во время ужина яхта стала медленно отходить от Форталезы. Ни Филис, ни Ярослав не выразили желания задерживаться в порту и осмотреть этот город. Судно взяло курс на юг, чтобы обогнуть мыс Кабу-Бранку и направиться к столице Бразилии.

А Ярослав решил последовать примеру яхты и взял, наконец, уверенный курс на охмурение спутницы. Окружающая красота, уединение (команда умела быть незаметной), вкусный ужин "вот, попробуй теперь эту виноградинку", немного больше спиртного, чем принято "сейчас можно, мы на отдыхе", нежный ветерок по коже… аккуратная поддержка под локоток для маленькой прогулки к носу судна, и, как финальный аккорд, поддержка за талию девушки, ни разу не смотревшей "Титаник", с раскинутыми руками, подобно летящей птице…