Посланец без всякого страха тоже высунул язык и отправился сообщить об увиденном верховному богу. Между демиургом и его верным советчиком Тотом развернулся спор. На этот раз не шло и речи о том, чтобы демиург отправился сам сражаться с врагами; нужно было выбрать могучего героя, который сможет противостоять им в одиночку. Им становится Хор Старший, признанный боец, которому вручают оружие. Снаряженный в бой бог-воитель не может сдержать свою ярость и устремляется на врагов. У тех нет ни времени, ни возможности ответить ему тем же. Начинается настоящая резня, и побежденным остается лишь искать спасения в бегстве. Чтобы как можно вернее спастись, выйдя за пределы досягаемости победителя, одни из них превращаются в птиц и взмывают в небо, другие становятся рыбами и скрываются в воде. Но и сам победитель каждый раз превращается в такую же тварь и истребляет беглецов в различных их убежищах. В итоге всё приходит в порядок, и Хор Старший получает в награду право считаться более великим, более важным, чем другие боги. Так попутно выясняется, что боги жаждут повысить свой статус в божественной иерархии в награду за оказанные демиургу услуги.

Текст под названием «Миф о Хоре» описывает те же события в форме последовательного рассказа. Но он ощутимо сглаживает черты, представляющие богов в неблагоприятном свете. Восставшие — больше не «дети» демиурга, но пособники Сета, вечного возмутителя спокойствия. Верховный бог во всем своем величии является хозяином положения от начала до конца. Ни разу в рассказе не возникает ощущения подлинной угрозы; с самого начала ясно, что позиции восставших слабы и у них нет никакого шанса победить. Тайный шпион тут был бы лишней деталью. Враги, обнаруженные при помощи интуиции, почти случайно, затем преследуются без остановки. Сражающийся герой не отвлекается на мелкие неприятности, а лишь карает зачинщиков беспорядков. Число врагов не сообщается раньше, чем все они оказываются плененными или убитыми. Центр повествования смещается к вожаку заговорщиков, который будет захвачен и подвергнут ритуальной казни в обличье гиппопотама. Важная часть текста посвящена подробному описанию этой операции. Рассказчик не без удовольствия останавливается на ударах, которые наносят побежденному и связанному зверю, и на расчленении его тела, части которого будут поделены ликующей толпой богов.

Продолжение этих событий, среди которых имела место и вторая битва, восстанавливается только на основе фрагментов повествования, встречающихся в разных текстах случайно. Обстоятельного рассказа об этом мятеже и его подавлении не существует, хотя в египетских текстах всех эпох встречаются многочисленные аллюзии на событие, известное как мятеж «детей Ра» или «детей Нут». Тем не менее они позволяют уточнить несколько моментов. В результате различных столкновений бóльшая часть мятежников оказалась истреблена. Однако вожаки их явно были богами, и нам ничего не говорится о их конечной судьбе. Лишь одна деталь позволяет приподнять эту завесу: Хор Старший, защитник демиурга, принимающий участие в различных сражениях, — тот самый, чьи глаза не что иное, как солнце и луна. Поскольку эти светила невидимы в темноте ночи, он на короткое время оказывается слепым: тогда он становится «тем, у кого нет глаз». Эти периоды полной слепоты не мешают ему сражаться, но в таких случаях Хор может действовать с опасной неточностью. Так, когда начинается битва против мятежников, он разит невпопад и наносит удары, не отдавая себе отчета, по головам не только врагов, но также и «хороших» богов, принадлежащих к его лагерю. Различные источники сообщают, что за смутное время, о котором сейчас шла речь, боги лишились своих голов и обрели их вновь только тогда, когда эти события подошли к концу. Такое всеобщее обезглавливание стало на некоторое время источником всеобщего смятения. Боги обращаются в бегство, солнечная ладья стоит без движения, и вселенная оказывается на грани катастрофы, поскольку один из четырех столпов, поддерживающих небосвод, падает за внешним пределом мира в воду. Сам Ра теряет свою сексуальную силу, в чем проявляется его неспособность стать источником энергии, нужной для поддержания мира в равновесии. Все эти явления показывают, что потерю голов собранием богов следует понимать не как их гибель, а как временное отсутствие или невидимость, связанные с их астральной природой. За это время завершается процесс, который ведет к восстановлению мира и всех его составляющих. Именно в это время воинственный бог вновь обретает зрение и становится «тем, кто имеет глаза». Все завершается появлением богов с головами, вновь приставленными к шеям. Когда этот эпизод заканчивается, боги обретают новый телесный статус, а возрождение и сотворение заново их членов возвещают начало следующего цикла.

Другая версия этих событий, которая соединяет воедино перипетии первого и второго боя, предлагает нам более неожиданное, но и более поэтическое видение этой драмы. Речь идет о том, что однажды Ра созвал всех богов и богинь. Как только они собрались, он «поместил их в свой живот» — то есть проглотил, что, как известно из других текстов, было способом наказания. Равным образом это было и способом сделать богов невидимыми. В тесном пространстве чрева бога ссоры и дрязги между его жертвами не заставили себя долго ждать. Последовала всеобщая ссора, в ходе которой боги поубивали друг друга все до единого. Тогда Ра выплюнул их, рождая при этом, как сказано в тексте, птиц и рыб. Здесь мы узнаем животных, превращение в которых в первой версии мифа позволило врагам временно избежать наказания. В продолжение этих событий боги, однако, не перестали существовать и заниматься, как ни в чем не бывало, своими делами. На самом деле, это приключение превратило их в особых животных, созданных так, что они сочетали в себе божественную природу со вздорным характером. Это объясняет, почему среди рыб и птиц некоторые могли считаться священными, а некоторые воплощали в себе что-то дурное — то, от чего боги избавились при этой метаморфозе. В последнем случае они приобрели враждебную богам природу, и на них стало можно охотиться, приносить их в жертву или в дар, а все эти действия предстают в таком случае как удобное средство без лишнего вреда устранить врагов установленного порядка.

Хронологическое соотношение второй битвы с богами и восстания людей представляется довольно неясным. Реакция демиурга на это новое восстание повлекла за собой последствия, которые наложились на итоги предыдущих восстаний богов. Здесь царь богов, несмотря на конспирацию заговорщиков, аналогичным образом оказывается в курсе дела и созывает собрание своих подданных. Он решает наказать людей, наслав на них свирепую богиню-львицу Сохмет, которая является также Солнечным Оком. С точки зрения богов, речь идет о том, чтобы уменьшить число людей, но не стереть их с лица земли вовсе. Однако львица, опьяненная запахом крови, вышла из повиновения, так что царю богов пришлось применить хитрость, чтобы помешать полному уничтожению человечества. Он велел приготовить огромное количество пива и окрасить его красной охрой, чтобы оно приобрело вид крови. Затем он велел разлить все пиво по земле, недалеко от места, где свирепствовала разъяренная львица. Львица стала его пить и опьянела настолько, что не могла больше узнавать людей и забыла о своей разрушительной ярости. Хотя человеческий род был спасен, богиня-львица, протрезвев, посчитала себя одураченной и униженной. Она пришла в ярость, посеяв панику среди богов, а потом убежала и скрылась далеко в песках Нубии. Это бегство Ока Солнца лишило демиурга его главного атрибута; отсутствие Ока убавило его силу, практически оставив богов без царя. Страна погрузилась в оцепенение. Чтобы восстановить порядок, надо было вернуть Око Солнца из его добровольного изгнания. Очевидно, это было непростым делом: богиня внушала страх и обладала на редкость гневливым нравом, так что никто не рискнул бы применить к ней силу. Сложную задачу доверили Шу, взявшему по этому случаю имя Онуриса, то есть «Возвращающего удалившуюся». На самом же деле Тот под видом лукавой маленькой обезьянки смог, прибегнув к лести и тонким аргументам, убедить свирепую львицу вернуться в родную страну, по которой она, как сразу ему призналась, скучала. Успокоенная, оставившая свой грозный облик львицы, чтобы принять более приветливый — кошки или же богини любви Хатхор, — она вернулась в Египет. В Элефантине, которая обозначает границу Нубии и Египта, она снова превратилась в львицу, поскольку ее возвращение совпало с возвращением благотворного нильского разлива. Вернув символ своей мощи — Око, — солнечный демиург, утомленный ссорами и человеческой неблагодарностью, попросил Нут превратиться в небо, поместить его себе на спину и поднять ввысь.