Рыжая взглянула на кольцо, которое украшало её руку, прокрутив его вокруг пальца, она закусила губу и отвела взгляд в сторону. Взяв уже остывший кофе, она залпом его допила, такой горький…но именно эта горечь её и тянула, она давала возможность очнутся и идти дальше.

Тишина и пустота вокруг, по началу её это угнетало, когда она только-только выбрала путь одиночки, её ломало, тянуло к другим, к новым знакомствам, семье, близким, но каждый раз она перехватывала саму себя и отказывалась от этого. Постепенно, день за днём она стала испытывать от этого некое удовлетворение, одной ей стало легче и проще, она полюбила это. А после ей доверили Маркуса….и вновь он дал ей ощутить эту необходимость…дал почувствовать себя нужной…а после тоже её покинул, да, не по своей воле, но покинул. После этого она ещё долго вновь приучала себя к одиночеству.

И что теперь? Она всеми силами старается не сближаться не с кем, но это даётся также тяжело, ведь дорожить чем-то ей нельзя…особенно в этой ситуации…сейчас опасно кем-то дорожить…ведь что на уме у того, кто провёл на том свете больше двадцати веков….страшно предположить.

***

– А его лицо видел? – смеялась зеленоглазая. – Будто бы призрака увидел.

– Забавно, если призрака жены, – подметил Маркус.

Они оба шли по коридору на самом первом этаже здания. На лицах играли улыбки, они воодушевлённо обсуждали своё последнее убийство, в этот раз на их долю выпал альфонс, убивающий своих богатых жён, с какой-то стороны обоим было приятно отобрать именно эту жизнь.

Зайдя в лифт, они продолжали разговаривать, складывалось ощущение, что у них всегда найдётся тема для общения, ведь оно было им обоим в радость. Ева искренне считала, что они дружат и от этого испытывала моральную разрядку, а Марк не мешал ей это чувствовать, прекрасно понимая, что их настолько яркое и частое общение обусловлено не хваткой общества друг друга. Она скучала и он скучал, только какой-то невидимый для него барьер мешал им быть вместе, мужчина искренне надеялся, что он скоро падёт.

– Их всех историй, написанных о любви, самой грандиозной является та, что видишь наяву, – тяжело вздохнул Неф и закинул в рот ещё одну виноградину.

Романова бросила на него саркастичный взгляд и ещё раз поправила причёску, смотря в маленькое зеркальце.

– Знаешь почему? – он уставился на девушку.

– Не могу даже вообразить, – ответила она, не отвлекаясь от зеркала.

Он покачала головой.

– Даже в самом искусном произведении автор упускает детали, маленькие моменты, на которых строится любовь, показывая её лишь через драму и трагедию, – он облизнул губы. – А ведь именно во время них мы осознаём всю прелесть этого чувства, которое читается во взглядах, прикосновениях, редко когда в словах.

Он сделал очередной глоток, на этот раз он пил обычную воду. Девушка захлопнула зеркальце и убрала его в сумку, она взглянула на часы, ещё было время, поэтому сложив ногу на ногу, блондинка посмотрела на друга.

– Но люди же признаются в любви, пишут стихи, говорят клятвы на свадьбах, – пожала плечами она.

Он отрицательно покрутил указательным пальцем.

– Любой язык богат на красивые слова и безупречные выражения, – мечтательно говорил он. – Сейчас этим уже никого не удивишь, многие сыпят любовные признания во все стороны, не разбирая.

На пару минут она словно зависла, переваривая слова шатена и не осознанно сопоставляя их со своими отношениями.

– Когда ты кого-то любишь, ты смотришь на этого человека иначе, в твоём взгляде буквально читается любовь, – улыбнулся он и бросил короткий взгляд на вход в здание. – Вот допустим тот парень, искренне в тебя влюблён.

Она последовала за его взглядом и увидела Николаса, он стоял с букетом цветом, наблюдая за неё. За её жестами, улыбкой, задумчивым взглядом…то, что как раз и описывал Неф, любовь не требует речей и слов, порой хватает лишь взгляда…а слова…сейчас то время…когда эта валюта потеряла свою ценность…

Девушка тут же подскочила к Бенсону, обнимая его и принимая букет, на минуту она зарылась носом в растения, вдыхая их свежий аромат. После взяла профессора за руку и подвела к шатену, который расслаблено сидел в кресле, но когда они подошли, моментально встал в самую уверенную и доброжелательную позу, которую только можно себе вообразить.

– Николас, знакомься, это мой лучший друг, Неф, – она указала на шатена. – Неф, познакомься, это мой молодой человек, Николас.

Они пожали друг другу руки и Бенсон на пару минут задумался, он как истинный историк, будто пробовал на вкус имя своего собеседника. У самого профессора была тёмная шевелюра, волосы густые и аккуратно уложенные, также красовались бакенбарды, которые уходили в короткую бороду, совершенно не большую, но именно она придавала ему статности. Сам по себе он был примерно одного роста с Машей, поза у него была достаточно расслабленная, видимо был рад встрече.

– Очень интересное имя, Вы родом из Египта? – спросил тот.

– Ничего от Вас не скроешь, Мистер Бенсон, – усмехнулся он. – Всё верно, я родом из Александрии.

Молодой человек улыбнулся.

– Как там погода? – он озадаченно осматривал Акила.

– Если честно, подсказать точно не могу. Давно не был на родине, – кивнул он.

Они перекинулись ещё парой фраз, прежде чем ребята удалились, а Неф продолжил сидеть на первом этаже здания, рядом со входом и размышлять о насущном. Но даже это продлилось относительно недолго, не прошло и двадцати минут, как дверь открылась и туда вошёл очередной приезжий Дхарм.

Немец по-хозяйски прошёлся по первому этажу, оценивающим взглядом пробегая по всему, что находилось в помещении, а после остановился на шатене.

– Неф! Сколько лет! – Каспар подошёл к нему и протянул руку.

Шатен несколько брезгливо взглянул на неё, а после очаровательно улыбнулся и кивнул своему собеседнику, тот убрал руку, на лице буквально на секунду мелькнула гримаса искреннего недовольства.

– Тоже приехал, чтобы попытать удачу? – лукаво спросил тот.

Акил лишь усмехнулся.

– Я тут находился ещё до того, как об этом было объявлено, – ответил он.

Немец лишь состроил удивлённое лицо, он прекрасно знал все детали произошедшего от других Дхармов, но хотелось бы услышать это от самого виновника.

– Упустил эту деталь, – наигранно сказал он. – Ведь именно тебе я должен быть благодарен за моё скорое назначение.

– Я бы не спешил с выводами, – он стал с кресла и поправив одежду направился в сторону лифта.

Франк нагнал его быстро, прямо перед закрытием дверей.

– Думаешь есть претендент гораздо успешнее меня, – он показательно вздёрнул воротник. – Я один из лучших в нашем деле.

Эти несколько этажей в секунду превратились в вечность для Александрийца, хоть немец и молчал, но само нахождение рядом было не из приятных.