– Это просто, – заметил Крекс. – Он знает, что Аворнис нуждается в достойном наследнике после смерти Мергуса, вот и все.

Удивленный, Грас слушал, с какой легкостью жена и отец обсуждают происходящие в стране перемены. Подолгу находясь вдали от дома, он не пытался запомнить всех этих священников, кто из них был особенно свят, а кто – не очень. Но Эстрилда и Крекс могли говорить об этом без конца.

– Орталис! – крикнул Крекс. – Твоя мать велела тебе прекратить. Ты ждешь, что тебя отшлепают?

– Нет, дедушка. – На этот раз Орталис, без сомнения, говорил правду.

– Не был ли Букко в сговоре с фервингами? – сказал Грас. – Скоро королю Дагиперту придется договариваться с кем-то другим.

– Если ему это не понравится, Мергус просто даст королю пинка, – сказал Крекс.

– Это не так просто, – заметил Грас. Когда дело касалось фервингов, он знал, о чем говорил. – Сейчас скорее Дагиперт даст пинка нам, и он как раз собирается сделать это.

– Это правда, что, когда он был молод, он жил какое-то время в Аворнисе? – спросила Эстрилда.

Грас кивнул.

– Да, отец Мергуса полагал, что, полюбив нас, будущий король не будет доставлять нам неприятности. В те времена Аворнис был гораздо сильнее Фервингии... Орталис! – Погрозив пальцем сыну, он продолжил: – Дагиперт любит нас настолько, что хочет владеть тем, что принадлежит нам, и не всегда понятно: его ли это жадность или происки Низвергнутого.

Дружно они сотворили жест, оберегающий от злых сил, хоть Грас и не слишком верил в него.

Что-то неладное творилось во дворце. Ланиусу было только пять лет, но он чувствовал это. Встревоженные люди метались взад и вперед, и никто не обращал на него внимания. Как странно! Но ведь они любили его, и мальчик привык быть всеобщим любимцем. Неужели он стал невидимкой, раз его никто не замечает?

– Мама, – попробовал он позвать.

Но даже мать не смогла найти для него время.

– Не сейчас, – раздраженно отозвалась она.

Он попытался еще раз:

– Но, мама...

– Отстань, – ответила мать и шлепнула его.

Малыш расплакался. А Серфия не приласкала и не успокоила его как обычно. Вместо этого она выбежала прочь, оставив его плакать, сколько ему вздумается.

И Ланиус не мог увидеться с отцом – ему не позволяли. Странные люди заходили к королю: священники и волшебники, люди в зеленых одеяниях, как тот, что однажды, когда Ланиус заболел, щупал его руку, а после дал отвратительное питье.

– Это нечестно, – хныкал он.

Однажды посреди ночи Ланиуса разбудили свет и голоса. В спальне его отца было светло как днем. Громкие голоса наполнили дворец, или это лишь показалось мальчику, так как его комната находилась совсем рядом. Мелодичные голоса не испугали его – но он хотел спать, и они беспокоили его.

Однако вскоре шум стих, и спальня вновь погрузилась в темноту.

Мать Ланиуса и какой-то человек прошли по коридору мимо его комнаты.

– Если и это не помогло, мы бессильны, – сказал человек.

Мать начала тихо плакать.

– Мне очень жаль, ваше величество, – продолжал он, – но сейчас это только вопрос времени.

Два дня спустя весь дворец наполнился воплями и рыданиями. Но никто не рассказал Ланиусу, что случилось, это тоже заставило его расплакаться. Никто даже не побеспокоился вытереть его мокрый нос.

Затем принц Сколопакс появился в его комнате. Ланиусу не нравился этот противный старик. И тот никогда не любил мальчика, едва скрывая свои чувства. А сейчас он даже не стал делать это.

– Замолчи, маленький выродок! – рявкнул он. – Твой отец умер, и теперь я – король. Ты слишком мал, и никто не поддержит тебя. И поскольку я – король, тебе лучше согласиться с тем, что ты – ублюдок.

– ВИНА! – потребовал король Сколопакс, и слуги бросились выполнять его приказание.

Когда чаша с вином оказалась в его руках, Сколопакс откинул голову назад и расхохотался. Его смех отозвался эхом в тронном зале. Он осушил чашу, затем сунул ее ближайшему слуге. Спустя мгновение чаша была снова полна. Сколопакс выпил ее до дна.

Он никогда не думал, что жизнь может приносить столько удовольствия – и не потому, что не пил раньше сколько хотел или не напивался допьяна. А что оставалось делать младшему брату короля, всеми презираемому и подозреваемому? Сейчас же любые его поступки совершались королем. И это было очень важно.

– Аворнис – мой! – торжествующе воскликнул он. – Мой, говорю я вам!

Скажи он нечто подобное раньше, слуги, без сомнения, донесли бы Мергусу. Сколопакс был глуп во многих отношениях, но он понимал, что его брат мог сделать с ним, особенно после рождения Ланиуса. Если бы мальчишка не был таким хилым, Мергус бы так и поступил. В прежние времена Сколопакс старался отогнать от себя такие мысли, они наполняли его ужасом, особенно после нескольких бутылок. Сейчас ему нечего было бояться и скрывать.

Все слуги в тронном зале низко склонились перед ним.

– Да, ваше величество, – отозвались они.

Сколопакс снова рассмеялся. Всего пару недель назад они не скрывали своего презрения. Сейчас им оставалось только надеяться, что брат короля был тогда слишком пьян, чтобы помнить об этом. Ох, как сладка жизнь!

Он сидел на алмазном троне, пил и любовался этим залом в самом сердце дворца. Он казался больше, величественней, даже ярче отсюда. Сейчас он ненавидел Мергуса еще сильнее за то, что был отлучен от этого великолепия так долго.

Один из министров Мергуса – Сколопакс был слишком пьян, чтобы вспомнить его имя, – приблизился к трону и склонился еще ниже слуг.

– Ваше величество, как мы должны поступить с фервингами? – спросил он.

– Дать им хорошего пинка и отправить в постель без ужина, – сказал Сколопакс первое, что пришло ему в голову.

Снова раздался его хриплый и громкий смех. Слуги радостно вторили ему.

«Министр Мергуса сейчас – мой министр», – подумал Сколопакс. Между тем его министр продолжал:

– Король Дагиперт хочет посмотреть, как вы поведете себя, ваше величество. Того же ждут князья ментеше на юге и Низвергнутый за их спинами.

Сколопаксу не хотелось думать о Низвергнутом. Единственное, что занимало его мысли: он – король Сколопакс!

– А также черногорцы на своих островах в Северном море и варвары по ту сторону гор, – произнес он.

Министр, казалось, почувствовал облегчение.

– Это правда, ваше величество. Все они ждут. Так что вы намерены предпринять?

– Вина! – выкрикнул Сколопакс. – Для меня и для него.

Он указал на министра.