Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Человек, показавшийся мне знакомым, проходя мимо, заметил:
— Это плохой признак — говорить самому с собой.
Еще бы мне не знать!
Зло рождается из нашего нежелания
признать собственные грехи.
Скот Пек. «Люди лжи»
Когда я вошел в парк Ньюкасл и направился к дому, где жила Сара Брэдли, мне приходилось подталкивать себя и убеждать. Мой внутренний голос изрекал: «Какая пустая трата времени, не говоря уже о безрассудстве».
Я постучал, и дверь мне открыла на редкость уродливая девица в комбинезоне и с босыми ногами. Кстати, грязными.
Она рявкнула:
— Что надо?
Вот так, не больше и не меньше.
Очень хотелось сказать: «Ноги бы сначала помыла».
Начав действовать, я первым делом взмахнул перед ее носом своим бумажником, где были просроченные водительские права и пропуск в библиотеку.
— Извините, что беспокою. Я из страхового общества, у нас есть страховка на вашу бывшую соседку, Сару Брэдли. Мне необходимо кое-что уточнить.
Девица крикнула через плечо:
— Пег, тут мужик из страхового общества, ты в пристойном виде? О… я Мэри.
Я не расслышал, что ответила вторая девушка, но приветливости в ее ответе я не уловил. Мэри жестом разрешила мне войти и пошла впереди меня через холл. В нос ударила студенческая смесь запахов карри, грязных носков, пива, пота и дружеских вечеринок. Пег в смысле внешности тоже оставляла желать много лучшего, но ее это не волновало. Она спустилась по лестнице в ночной рубашке с глубоким разрезом, широко зевая. По ее движениям легко было догадаться, что она знает, как использовать свое тело.
Она сказала с акцентом Бивиса/Батхеда:
— Черт, мне бы кофе поскорее.
Возможно, она не изучала «Клюлесс», но явно брала уроки у «Попьюлар».
Я смотрел на последние ступеньки лестницы, где умерла Сара.
Пег предложила:
— Давайте обоснуемся на кухне.
Теперь она уже превратилась в Сьюзан Сарандон. В кухню как будто попала случайная бомба. Шмотки, книги, диски, пустые картонки из-под китайской еды (во всяком случае, я надеялся, что они пустые), колготки, лифчики, бутылки из-под вина с огарками свечей, рваные газеты.
Мэри принялась варить кофе и спросила:
— Вам надо?
— Нет, спасибо.
Я пристроился на жестком стуле, достал блокнот.
— Всего несколько вопросов и… меня как ветром сдует.
Пег не придала значения моим словам и кокетливо взглянула на меня поверх чашки:
— Вы похожи на полицейского.
Я одарил ее своей робкой улыбкой, как будто девушка мне польстила. Я плохо себе представлял, как должен улыбаться страховой агент, и решил, что улыбка должна быть хищной. Я спросил:
— Сара была неуклюжей? Я хочу сказать, вам не показалось странным, что она вот так упала?
Пег взглянула на Мэри, я попытался расшифровать ее взгляд, но мне это не удалось. Пег порылась в груде смятых сигаретных пачек, нашла одну сигарету, закурила и повернулась к Мэри:
— Он спрашивает, не ширялась ли она, не пила ли. Я верно вас поняла? Затем он напишет это в отчете — и большой привет деньгам.
Я изменил свое мнение о Пег, ее жестком взгляде, языке тела, на котором она посылала всех куда подальше, и решил, что могу вступить с ней в игру.
— Так была или не была? — гнул я свое. — Любила ли оттянуться? Она ведь была студенткой, это считается в порядке вещей, лучшие годы и все такое.
Пег бросила сигарету в чашку, покрутила ее, прислушиваясь к шипению гаснущего окурка. Сказала:
— Вы ведь козел, вы это знаете?
Мне все больше нравилась эта девушка, вне всякого сомнения. Мэри взяла книгу, решив, что на меня можно больше не обращать внимания, и спросила у Пег.
— Тебе еще нужно это читать?
Я разглядел заглавие: «Одинокие кости», Элис Сиболд. Книга начиналась так:
Меня звали Сэлмон, как рыбу. Первое имя Сюзи. Когда меня убили, мне было четырнадцать лет.
Пег театрально пожала плечами и произнесла:
— Ненавижу все эти слащавости.
Мэри повернулась ко мне и пояснила:
— Эта Сюзи, которая в книге, ее убили. Наша Сара умерла в результате случайного падения, так что платите эти гребаные деньги и отваливайте.
Я не успел среагировать, как вмешалась Пег:
— Разве я не читала в «Гардиан» интервью с Элис Сиболд?
Мэри улыбнулась со злобным удовлетворением. Для этого выступления ей требовалась мужская аудитория.
И тут появился я.
Она не потерла руки от ликования, но оно находилось рядом, по соседству. Мэри начала:
— Элис было восемнадцать, она была студенткой, и по дороге домой ее изнасиловали. Преступник насиловал ее кулаком и пенисом, потом он ее избил и помочился ей на лицо. Когда она в тот вечер вернулась домой, отец спросил у нее, не хочет ли она поесть.
Мэри помолчала, и я понял, что дальше будет еще круче. Она продолжила:
— Элис ответила: «Было бы неплохо, если учесть, что за последние сутки у меня во рту были всего один крекер и один пенис».
Впервые за всю свою идиотскую жизнь я поступил мудро: я не сделал ничего. Они уставились на меня в ожидании, я смотрел на них.
Первой подала голос Пег:
— Что-нибудь еще, мистер… как вас там? Нам бы хотелось продолжить другие дела, например наши жизни.
Я встал. Меня выставляли специалисты. И явно переиграли.
— Можно взглянуть на экземпляр книги? — попросил я.
Мэри подозрительно спросила:
— Элис Сиболд?
Я ответил, внимательно наблюдая за их лицами:
— Экземпляр книги Синга, которую нашли под телом.
Пег пожала плечами, снова принялась варить кофе. Любопытно, насколько основательно она сумеет себя завести.
Она сказала:
— Книга в шкафу… потому что… именно там мы держим книги.
Пег произнесла все это медленно, точно обращаясь к недоразвитому ребенку, но, черт возьми, я тоже могу быть терпеливым. Я спросил:
— Могу я на нее взглянуть?
Мэри с грохотом выскочила из комнаты, оставив меня со своей накофеиненной подругой. По прошествии нескольких секунд она вернулась, протянула книгу, говоря:
— Я вам это отдаю — и вы исчезаете?
— Как ветерок в Мидленде.
Я опустил книгу в карман и сказал: