– Я все равно получу ее! Если тебя не будет,чувство вины перед тобой рано или поздно исчезнет, и она придет ко мне! –крикнул Бейбарсов.

Повернувшись, он вскинул руку на уровень грудиВаньки. Валялкину показалось, что длинный и тонкий, с отчетливым белым ободомноготь на мизинце некромага уколол его сердце, точно оно не было защищеноплотью и ребрами. Он ожидал смерти, но боль внезапно ушла, а рука Глебазадрожала и опустилась. На висках некромага Ванька увидел мелкие, бесконечнораздробленные, как шарики ртути, капли пота.

– Нет, не могу! Не получается. Зеркало Танталасвязало наши судьбы! Убив тебя, я прикончу и себя тоже! – сказалБейбарсов.

– Наши судьбы не связаны! – упрямо сказалВанька, не желающий иметь ничего общего с Глебом. Сама эта мысль былаомерзительной, точно ему предложили надеть чужое грязное белье.

Бейбарсов ухмыльнулся.

– Ты так считаешь? Ну в таком случае тебесейчас и бояться нечего, – сказал он.

В руке у Глеба появился маленький, внешненестрашный нож с деревянной ручкой и узким темным лезвием. С насмешкой глядя наВаньку, Глеб раскрыл ладонь, немного помедлил и, по-прежнему не отрывая отВаньки пристального взгляда, медленно провел диагональную кровавую черту отуказательного пальца к мякоти.

Ванька стиснул зубы, ощутив тупую пульсирующуюболь в руке. В первые секунды боль была совсем слабой, но с каждой новойпульсацией усиливалась. По пальцам в направлении ногтей наперегонки побежаликрасные капли.

Немного выждав, Бейбарсов подул на своюладонь, и рана затянулась на глазах. Там, где она была, осталась лишь полоскарозовой кожи. Зато у Ваньки кровь продолжала хлестать.

– Что, больно? У тебя будет заживать немногодольше. Ну да ты же у нас ветеринарный маг! Изобретешь себе компресс из мертвойкоровы, – сказал Глеб с издевкой.

Ванька подумал, что даже в шутках Бейбарсованевольно тянет к дохлятине.

– Это ничего не значит, – сказал Ванькаупрямо.

– Как это не значит?

– Плоть и дух существуют по разным законам.Повредивший плоти не повредит духу. Но не позавидуешь тому, кто в угоду страстиподчинил свой дух плоти. Он подобен скупцу, замуровавшему себя среди золотыхслитков в трюме тонущего корабля, – сказал Ванька.

Он сам не знал, кто или что заставило егопроизнести эти слова и откуда вообще пришло к нему это знание. Бейбарсовдернулся, точно его ударили хлыстом по лицу.

– Что спасает тебя самого от зеркала Тантала?Как ты сопротивляешься? У тебя есть обереги? Поделиться можешь? – быстро ижадно спросил он.

Ванька покачал головой.

– Да нет у меня никаких оберегов! –сказал он, и это было правдой.

Бейбарсов всматривался в него с недоверием.

– Быть этого не может! Мы давно должны былислиться. Стать чем-то единым, схожим. Но мы по-прежнему разные. Где ты берешьсилы, чтобы сопротивляться?

Ванька рассеянно слушал Бейбарсова, вполнепонимал смысл его слов, но воспринимал их отрешенно. Ему вдруг вспомнился отец.

В тот далекий уже день он заскочил встеклянный магазинчик за пивом – начинал он всегда скромно – и, выходя, зацепилдверью молодого парня. Аргументы слова как-то очень быстро перешли в аргументыдействия. Причем первым врезал, кажется, отец Ваньки, и не факт даже, что былправ. История рода Валялкиных об этом умалчивает, зато не умалчивает она о том,что у парня оказалось трое друзей. Отец же был один. Шестилетний Ванька врасчет не шел. Его магические дарования проявлялись на том этапе разве что вспособности съесть ровно на сто сосисок и одно ведро манной каши больше, чемему предлагалось.

Ванька стоял и смотрел, как дерется его отец.Один против четверых. Жилистый, сухой, отец смело шел навстречу ударам,уклонялся, подныривал, наносил ответные. Даже когда ему сломали нос, отецпродолжал драться. Разве что чуть больше набычился и мотнул головой.

Никакого особенного чуда не произошло.Количество в очередной раз победило качество, и приема против лома неоказалось. Отца свалили, хорошо отпинали ногами и убежали. Потом отец с Ванькойехали в машине «Скорой помощи». Отец откашливал кровь и все пытался встать, амедбрат и водитель орали на него, чтобы он не пачкал салон машины. Отец лежална носилках и подмигивал Ваньке быстро заплывающими глазами. Все, мол, впорядке, не дергайся! Мы им показали!

Ванька плакал, но гордился своим отцом. Потомотец как-то неправдоподобно быстро покатился под гору и пропал с горизонта.Ванька же, хотя и продолжал носить его подарок – желтую майку, очень скороразобрался: чтобы драться с кем-то внешним, нужно разовое мужество. Чтобы житьи драться с самим собой – нужно мужество ровное и постоянное.

Жизнь – это забег на длинную дистанцию. Неспринт, а марафон. Человек, забывший учесть эту мелкую деталь, подобен охотнику,который бестолково выпустив все заряды в прыгающую по веткам синицу, оказалсязатем с пустым магазином перед шестью голодными волками.

Вспомнив о Бейбарсове, Ванька повернулся кнему. Тот, прищурившись, наблюдал за ним. Казалось, Ванькины мысли для негооткрытая книга.

– А она знает правду? Зачем нужна многоглазка? – невинно поинтересовался Глеб.

Ванька поразился точности, с которой былнанесен удар. Откуда Бейбарсову вообще известно, зачем он, Ванька, ночаминосится на пылесосе над заснеженными лесами? Тане Ванька сказал, что многоглазкапомогает зажечь огонь в погасших драконах. И это было не совсем ложью. Это былата самая полуправда, которая во много раз лукавее открытой и явной лжи.

Ванька давно понял, что такого, как Бейбарсов,можно обезоружить только предельной, фактически граничащей с юродивостьюискренностью. Везде, где есть хотя бы намек на лукавство, Глеб будетчувствовать себя как рыба в воде. Нельзя обмануть некромага, чей дар сам посебе есть боль и ложь.

Зло – лукавая сила. Оно, как червь, не имеетнравственного позвоночника. Вечно кривляясь, оно пародирует добро и, умелодействуя чужим оружием, улавливает слабых. Если поручить злу закрутить гайку,оно не откажется взять ключ, но либо недокрутит ее, либо перекрутит.

– Раз ты задал вопрос, значит, ответ тебеизвестен. Многоглазка убивает всякое лукавство, неискренность, актерство.Человек, вдохнувший ее запах, будет отчетливо видеть все силки и капканы зла. Иправду от него уже не скроешь, – сказал Ванька.

– Что? Без магии уже никак Таньку удержать неможем? «Колдуй баба – колдуй дед! Дай мне Таньку на сто лет»? – поддразнилБейбарсов.