— Папа! — зову что есть сил, вспоминая, что он уснул после очередной бутылки беспробудным сном.

По опыту знаю, что его такого никак не разбудить, но я должна, просто обязана, чтобы не случилась беда. Пока бегу до его комнаты, хватаю в руки телефон. Кнопки нажимаю трясущимися пальцами.

— Пожалуйста, помогите, нам кто-то поджег дверь.

Диктую адрес нерасторопному диспетчеру, а добежав до комнаты отца, застаю его лежащим на кровати.

— Папа, папа, ты должен проснуться! — что есть силы толкаю его руками за плечи. — Пожалуйста, папа!

Тщетно. Он лежит без движения. Как мертвый. Меня охватывает паника, всё туже сжимая на шее щупальца страха. Вдруг он надышался дымом? Ни минутки на то, чтобы помыслить разумно. Всё, что подсказывает интуиция, это закрыть дверь в комнату, остаться тут и открыть окно. Но в то же время я знаю, что доступ кислорода усиливает пожар. Что же делать? Как мне быть?

Быстрее бы приехали пожарные!

Дергаюсь от громкого настойчивого стука в дверь.

— Как вы там? — звучит мужской голос, и от облегчения, что кто-то появился за дверью, да еще и разговаривает, ноги подкашиваются.

Всё заканчивается благополучно. Соседи помогают потушить загоревшуюся дверь, вкоре приезжают и пожарные. Их помощь не требуется, но дом они внимательно осматривают. Отец так и продолжает спать, не отзывается ни на какие мои попытки его растормошить.

— Определенно поджог, — после осмотра оглашает вердикт пожарник. — Дело серьезное. Надо зафиксировать.

— Извините, я не могу сейчас, у меня отец, он… Он не просыпается.

— Так что ж вы молчали?

Краснею под осуждающим взглядом пожарного. Но я и правда растерялась. Гора мокрых полотенец, куча людей во дворе, четыре пожарника в доме, звук сирены за окном. А я еще не пришла в себя от шока, да и легкие будто доверху наполнены дымом.

Это самое страшное событие, которое я переживала в жизни.

— С полотенцами вы правильно сделали, зачет вам, — бросает мне пожарник, идя в сторону комнаты отца. Семеню за ним следом. — Здесь нужна бригада скорой! Отравление продуктами горения!

Из огня да в полымя. Кажется, так говорят. Так я думаю, пока быстро собираюсь, чтобы сопровождать бездыханного отца в машину скорой. Неужели он умер? Мне становится ужасно страшно. И стыдно. Ведь порой в сердцах, в самых своих потаенных мыслях, я желала, чтобы отец исчез из нашей с братом жизни. Он неприятный человек, от него одни беды, и относится он к нам ужасно, но сейчас я отчаянно молю бога, чтобы отец выжил. Пусть он живет!

— Дыма наглотался сильно, — констатирует врач, спускаясь в приемный покой, где я сидела как на иголках, пока отца увезли на каталке на лифте. — Но жить будет. Вы дочь? Привезете недостающие документы и необходимые вещи. Так, а сама что? — переходит на «ты», глядя мне в глаза и доставая фонарик. Луч света бьет в глаза. — Маша, девушку чего не осмотрели? Чем вы тут занимаетесь? Идите в смотровую, — строго говорит мне, — не стоит геройствовать. Если что, положим вас в стационар.

— Нет, я не могу здесь остаться, дома после пожара полный кавардак, мне прибираться нужно, понять, что с дверью, а то ведь вынесут всё, пока мы с отцом в больнице лежим, плюс у меня брат…

Останавливаю бессвязный лепет, срывающийся с губ. Доктору это всё неинтересно, он только о здоровье пациентов заботится, а что находится за пределами больницы, не его забота. Глаза за стеклами очков явно выражают нетерпение.

— Простите, мне правда нужно идти. Я себя хорошо чувствую, правда. Сразу прижала ко рту влажное полотенце, не дышала дымом, да и некому документы привезти для отца, вещи… — опять болтаю, не в силах унять тревожность.

— Ладно, ваше право, тогда пройдемте, напишите отказ от госпитализации, — ворчит, — но, если какие-то симптомы появятся, сразу же звоните в скорую. Это вам не шутки. Если голова будет кружиться или болеть, тошнота, рвота, шум в ушах, одышка или кашель, то не ждите, пока сознание потеряете. Ясно?

Глава 9

Из больницы выхожу с зажатыми в руках документами, жадно глотая свежий воздух. От усталости тянет куда-то присесть, но надо идти домой. Действительно, нужно разобраться с последствиями пожара, навести маломальский порядок. Лучше бодрствовать, чтобы проследить за симптомами. Я себе не враг. Я жить должна — хотя бы рада брата. Не теряю надежды вытащить его из тюрьмы, хотя не имею представления, как это сделать.

Как мне быть? К кому обратиться? Пока отец в больнице, можно попробовать покопаться в его комнате, поискать какие-то старые записные книжки с контактами знакомых. Вдруг среди них есть влиятельные люди, готовые помочь?

Страх пеленает в свои объятия, когда вхожу в квартиру через незакрытую обгорелую дверь. Она мокрая, но я не знаю, как ее высушить и получится ли вообще. По сути, надо заменить, но откуда взять денег? От множества вопросов гудит в голове.

Вхожу в коридор, и глазам предстает неприглядная картина. Все вещи остались там же, где их бросили. Что поделать, принимаюсь за уборку… Быструю, потому что нужно еще к отцу ехать, отвезти ему вещи первой необходимости и документы. С дверью решаю ничего пока не делать, просто прикрываю, плотно вжимая в косяк. Замок заклинило, и чинить его я не умею. Пусть…

Не успела я собрать и малую часть одежды для отца, как послышались шаги за дверью. Ледяной страх сжимает горло. Что если вернулся поджигатель, завершить начатое?

Может быть, стоит вызвать полицию? Надо было сразу обратиться за помощью, но они не предложили, хотя допрашивали долго, выпытывая кого подозреваю, есть ли у нас с отцом враги…

А ведь Абашев предупреждал, что всё кончится плохо, придут коллекторы, кредиторы и прочие желающие покарать отца за его грязные махинации. Так-то, папа, хотел ты весь мир обмануть и считал себя самым умным, а в итоге ты теперь в больнице, сын твой в тюрьме, а я…

От испуга я даже бритву отца из рук роняю, и она шлепается о кафель в ванной. Выдает с головой место, где я прячусь. Тяжелые шаги раздаются все ближе. От ужаса липкий пот стремительно бежит по позвоночнику, меня шатает от страха, усталости и стресса. Начинаю метаться по тесной ванной, закрываюсь на щеколду, хоть и понимаю, что это бесполезное занятие.

Дверь затряслась и задрожала, кто-то начал дергать ее на себя.

— Кто там? — испуганно пищу, всё еще надеясь, что там полиция или соседи.

Вот я дура, надо было пересилить себя и заняться починкой двери.

— Открывай! — гаркает грубый голос, от которого у меня душа уходит в пятки.

— Кто вы? Что вам надо⁈

— Открывай, я сказал! — басит мужчина и барабанит в дверь, а