– Не боитесь спорить?

Ее не волновало ничего, кроме его близости, свежего цитрусового запаха, красоты губ и взгляда карих глаз, потемневших до черноты, словно два колодца страсти. Ее губы раскрылись, руки разжались. Но Кора пришла в себя. Здравый смысл, досада и перспектива оказаться униженной заставили ее отступить.

Это игра. Кора, он играет.

В лице Рафаэля что-то промелькнуло и тут же исчезло.

– Давайте покончим с этим.

Слова прозвучали немного резко. Кора, заставив себя дышать нормально, взмолилась, чтобы он не заметил ее участившегося пульса.

– Выбирайте. Вы выходите за меня, помогаете убедить дона Карлоса, что наш союз реален, и получаете кучу денег.

– А что потом? Через несколько недель после грандиозной свадьбы по высшему разряду мы объявим о разводе?

– Да. Можно представить это как обоюдное желание расстаться. Допустим, мы поторопились со свадьбой, а теперь поняли, что не подходим друг другу. Это наверняка вызовет шумиху в таблоидах, но обычно они быстро успокаиваются.

От предвосхищения грядущего унижения у Коры все сжалось внутри. Даже если вдруг поверят в эту невероятную историю, весь мир будет считать, что это она несостоятельна, неспособна удержать такого мужчину, как Рафаэль. И к несостоятельности в качестве дочери к ней приклеится ярлык «несостоявшаяся жена».

Рафаэль смотрел на нее с некоторым нетерпением. Кора пожала плечами:

– Мой опыт общения с таблоидами равен нулю, так что остается только склонить голову перед вашими познаниями. – За такие деньги она смогла бы вынести несколько дней пристального внимания папарацци. Одобрение родителей того стоит.

– Вот и хорошо. После этого вы сможете позволить себе перерыв в карьере, а если захотите работать, я уверен, что в фирме «Мартинес – Кавершем» найдется место администратора.

– В этом нет необходимости. – Если все пойдет по плану, она сможет вернуться на работу в Дервент-Мэнор.

– Этан снова возьмет вас к себе, не сомневаюсь.

Несмотря на всю нереальность ситуации, Кора старалась мыслить здраво.

– Стойте. Этан. Я не могу в одночасье бросить работу. Этан и Руби и без того пошли на риск, приняв меня. И даже не знают, что я леди Кора Дервент.

– Как только Этан и Руби вернутся, мы можем рассказать им о нашей помолвке и объяснить, кто вы на самом деле. Вы доработаете неделю в Корнуолле, а Этан переведет вас на другой объект. Никто и не догадается, что вы увольняетесь из «Кавершем». Этан с Руби все поймут. В конце концов, их роман тоже развивался стремительно.

– А мы не можем сказать им правду?

– Нет. Чем меньше людей знают правду, тем лучше.

– Ладно.

– Еще вопросы есть?

– А вдруг ничего не получится? Скажем, дон Карлос все равно откажется продать вам виноградник?

– Вы получите деньги при любом исходе.

Мысли Коры отошли на второй план, когда она вгляделась в лицо Рафаэля, в напряженно сжатые челюсти, горящие безумным огнем глаза. Этот виноградник значит для него гораздо больше, чем любая удачная сделка. Вот и она уже попалась в его сеть.

– Дело не только в винограднике.

– Напротив, дело исключительно в винограднике. Впрочем, мои мотивы вас не касаются. Я предлагаю вам работу. Вопрос в том, хотите ли вы ее?

Кора долго молча смотрела на него, чувствуя, как солнце наполняет ее теплом, где-то в глубине души проснулось то, что осталось от нее прежней, импульсивной, до сих пор верившей, что можно стать равной брату и сестре и заслужить любовь родителей.

– Да. – Она подвинула стул, чувствуя, как внутренности атакует целая армия неугомонных бабочек.

Рафаэль ощутил спад напряжения, в предвкушении победы кровь побежала быстрее. План сработал. В конце концов, каждая женщина имеет свою цену. Он понял, что деньги – ахиллесова пята Коры, и быстро отбросил слабую тень сомнения. Как оказалось, она ничем не отличается от пустых женщин, которых так ругала. Кэш и несколько недель роскошной жизни, и ее принципы не устояли. Однако он не настолько глуп, чтобы дать ей это понять.

Кора прикусила губу, и на него снова накатила волна сомнений, когда взгляд украдкой скользнул по ее манящему рту. Опять. Несколько минут назад ему едва удалось сдержать желание поцеловать ее. Поцеловать по-настоящему. Рафаэль моргнул. Какое-то наваждение, вызванное адреналином, хлынувшим в кровь, когда он понял, что стоит на пороге успеха. И это не имеет отношения к Коре с ее манящими губами.

Не отвлекаться.

Он долил ей вина и поднял свой бокал:

– За нас.

Какое-то мгновение она колебалась, прежде чем поднять бокал.

– И как все это будет? В деталях?

– Мы объявляем о помолвке, готовимся к свадьбе. Pronto. Женимся. Я отправляюсь к дону Карлосу и получаю виноградник. Наш брак завершен. Мы разбегаемся. Каждый идет своей дорогой.

– Что означает ваше «pronto»?

– От двух до трех недель.

– За такое время мы даже не успеем организовать свадьбу. А если и успеем, дон Карлос может не принять решение в такой короткий срок.

– Я гарантирую, что каждый, кого мы захотим пригласить, отложит все дела ради подобного события. Леди Кора Дервент из высших эшелонов английского общества и Рафаэль Мартинес – миллиардер-плейбой из самых низов Лондона – сочетаются узами брака после короткого, стремительного романа. Мне надо сыграть свадьбу как можно скорее, пока дон Карлос не продал виноградник кому-нибудь еще. К тому же свадебные крики подтверждают реальность происходящего.

– Если только это не крики «ложь, не верю».

А-а. Очевидно, снова вступили в игру ее принципы.

– Да, это ложь.

Оспаривать бессмысленно, да он и не пытался.

Плевать. Он понимал ее щепетильность, но, поскольку речь шла о клане Аиса с его полным отсутствием морали, не чувствовал ни малейшего намека на угрызения совести.

– Вас это не волнует?

– Я не разделяю принципов дона Карлоса, но это его виноградник, и он может продать его кому захочет. Ваш план – жульничество.

Озабоченность в ее взгляде сменилась отвращением.

Нет. Этот план осуществит мое право по рождению. Мое возмездие.

Рафаэль помнил ночь, когда они с матерью покинули Испанию, хотя ему было всего пять лет. Он до сих пор помнил вкус страха, своего и матери. Как сквозь пелену слез и мольбы проглядывал образ мужчины, который пришел своими глазами посмотреть на «шлюху». Конечно, тогда это слово ничего для него не значило, но он чувствовал злобу мужчины и видел, что ему доставляло удовольствие собственная жестокость и унижение матери. Рафаэль видел головорезов, которых тот привел с собой, чтобы напугать ее, и как они превращали в хлам ее вещи.