Тувессон постаралась не думать о том, с каким удовольствием засунула бы эту улыбку далеко в складки его двойных подбородков, чтобы он никогда больше не смог улыбнуться, и сделала глубокий вдох, пытаясь ответить ему такой же улыбкой.

Она приехала на работу гораздо раньше своих коллег и последние часы мысленно готовилась ко всем возможным и невозможным вопросам. Твердую убежденность Тувессон в том, что всегда надо выбирать правду и считать ее единственной оправданной альтернативой, как бы больно от этого ни было, пришлось красиво отодвинуть в сторону. Этот случай отличался от всех остальных. На этот раз ее ноги увязли в зыбучих песках, которые тянули ее вниз. Малейший неправильный ответ, и она полностью пропала.

– Ну что. Нехорошо получилось. – Букандер откинулся назад так, что стул под ним зашатался.

– Да, действительно нехорошо, – отозвалась Тувессон и продолжила линию, которая казалась ей единственно возможной: – Если хочешь знать мое мнение, то, честно говоря, я не понимаю, почему мы сидим здесь и делаем из мухи слона. Уверена, что не у меня одной есть дела поважнее.

Атака и полное отрицание.

– Ты называешь это делать из мухи слона? Мне кажется, мы просто сидим и разговариваем. И, наверное, даже ты не считаешь это странным в свете того, что случилось.

– Случилось то, что я пыталась остановить смертельно опасного лихача, только и всего.

– И тебе совершенно не пришло в голову, что твое безответственное поведение могло накалить обстановку и привести к увеличению скорости?

– Извини, но чем мое поведение было «безответственным»? Это он на меня наехал, а не я на него. Я просто случайно оказалась на месте и вмешалась. Если бы я этого не сделала, мы не знаем, чем бы все кончилось и сколько бы людей даже лишились жизни.

– А это и кончилось смертью.

– Если ты имеешь в виду смерть Петера Брисе, то могу сказать, что тут много неясного. По этой причине у меня, как бы я ни хотела, нет времени сидеть здесь с тобой весь день.

Букандер так глубоко вздохнул, что отчет Косы о вскрытии приподнялся над письменным столом.

– Астрид, не секрет, как мы относимся друг к другу. У нас с тобой были разногласия и, возможно, будут всегда. Но речь сейчас не об этом, а о том, что один из полицейских, находившихся на месте, подал заявление о том, что ты якобы была в состоянии алкогольного опьянения.

– К тому моменту как раз закончилась погоня, да еще у меня перевернулась машина.

– Да, спасибо, за ремонт этого фонтана наверняка придет крупный счет.

– Ты называешь это фонтаном? Конечно, я была растеряна и взволнована. Разве это так удивительно и так трудно понять? – Она фыркнула и покачала головой точно, как отрепетировала. – Разве бы я села за руль в пьяном виде?

– И, тем не менее, ты отказалась пройти тест. К вопросу об «удивительном».

– Да, отказалась и, наверное, поступила глупо. Я просто была очень сильно огорошена и, честно говоря, не видела никаких оснований подчиняться приказу полицейского, который явно хотел поиздеваться вместо того, чтобы заниматься делом.

Букандер переплел свои пальцы-сардельки и немного склонил голову набок.

– Астрид. А как ты на самом деле?

– Как я?

– Да, как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. А почему бы нет?

– Может быть, потому, что ты недавно пережила развод, который, насколько я понимаю, прошел не самым гладким образом. От этого кто угодно начнет прикладываться к бутылке.

– Ты совершенно прав. Каждый раз, когда такое случается, это настоящая трагедия. – Астрид посмотрела начальнику в глаза и не отвела взгляда.

Букандер изучающе смотрел на нее. Она видела, как он шевелит мозгами, решая, что делать дальше. Без сомнения казалась, он был полностью в курсе, как обстояло дело. Но это ничего не меняло: сейчас они разыгрывали спектакль и должны были соблюдать правила игры. Без результата алкотеста и последующего анализа крови он не может ничего предъявить…

– Олрайт, – сказал он и взял паузу. Уголки рта у него опустились вниз и скрылись в складках двойных подбородков. – Я хочу быть хорошим и в этот раз спустить все на тормозах.

Опасность миновала.

Фабиан сомневался до последнего. Ему казалось, что сейчас он нарушит табу и его публично выпорют. Но в конечном итоге он не видел никакой другой возможности, кроме как поставить вопрос ребром и узнать у остальных членов команды, как им быть с тем, что Тувессон спивается.

Как он и ожидал, особой реакции не последовало. И Утес, и Муландер в ответ пожали плечами, поджали губы и отвели глаза. И, тем не менее, он продолжил идти по тонкому льду и заявил, что ее бесконечные отлучки становятся недопустимыми, особенно в свете предстоящего расследования, с которым они ни за что не справятся без явного лидера. К тому же, по его мнению, они несут коллективную ответственность за то, что с ней происходит. Кто еще, кроме них, прекратит это и образумит ее?

В конце концов, плотину прорвало, и все заговорили. Лилья думала то же самое и рассказала, что от Тувессон пахло спиртным в понедельник утром, когда они вместе ехали в лифте на работу. Оказалось, что все чувствовали запах перегара, находясь рядом с ней. Утес даже видел у нее в сумке фляжку, а Муландер поведал, как она позвонила ему среди ночи и говорила так несвязно, что ему в конце концов пришлось положить трубку.

Только Хуго Эльвин ничего не сказал. С другой стороны, он никогда ничего не говорил, если речь не шла о конкретном расследовании, над которым они работали в данный момент. За болтовню надо давать как минимум два года, обычно говорил он.

Но целью Фабиана была отнюдь не болтовня. Поэтому он пытался обсудить, как они могут помочь Тувессон, чтобы расследование не снижало темп. Но когда Утес упомянул вчерашнее вождение в пьяном виде, слухи о котором распространились по конторе с молниеносной скоростью, он не мог вставить ни слова.

Они замолчали только тогда, когда открылась дверь и в комнату вошла Тувессон собственной персоной. Встретив их вопросительные взгляды улыбкой, она подняла руки в знак извинения.

– Простите за опоздание, но у меня все утро шло совещание с Букандером. Насколько я понимаю, вы начали без меня.

– Ты что, все время была в конторе? – Утес выглядел почти что разочарованным.

– Да, с пяти утра, чтобы разобрать завалы на столе.

– А о чем вы совещались? – спросил Муландер.

Тувессон вздохнула и закрыла за собой дверь.

– Вообще-то у меня нет большого желания пересказывать это. Но что не сделаешь, чтобы избежать пересудов. – Она посмотрела своим подчиненным в глаза, взяла термос с кофе и налила себе чашку. – Как вы знаете, несколько дней я была на больничном, и… Да, не стану скрывать, что после развода с Гуннаром у меня начались проблемы с алкоголем. Но вчера во второй половине дня я почувствовала прилив сил и поехала на работу. Если вам интересно, то я не выпила ни капли. Кстати, этот последний для меня? – Она показала на круассан.