Но было время в XIX веке, когда усадьба носила другое имя: Quinta Lambert. Об этом даже официальный сайт правительства Мадейры упоминает. Так названа она была в честь графа Карла Карловича Ламберта, высокопоставленного сановника Российской империи, купившего ее в 1862 году. Впрочем, это была весьма печальная история. Будучи любимчиком Александра II, входя в его команду реформаторов, граф Ламберт имел несчастье оказаться наместником императора в Польше в момент, когда там происходили очередные волнения: поляки хотели независимости и свободы. Александр II, может быть, им в какой-то мере в душе и сочувствовал, но пойти против имперской логики и дать им эту свободу не мог. Ему хватало проблем с его внутренними реформами, которым упорно сопротивлялось российское общество. Волнения в Польше подавлялись, и довольно жестоко. Граф Ламберт, видимо, имел негласное указание эту жестокость как-то смягчить. Однажды он велел освободить из-под ареста стариков и малолеток, не согласовав это со сторонником жесткой линии губернатором Варшавы Александром Гершенцвейгом. Последний смертельно обиделся, произошел скандал со взаимными оскорблениями, такими, какие простить и оставить без последствий было невозможно. Гершенцвейг в лицо объявил Ламберта изменником, почти национал-предателем. Выход был найден самый жестокий: так называемая американская дуэль. Почему это зверство называлось именно американской, а не русской дуэлью, неизвестно: американцы о такой и не слыхали.

Это была, по большому счету, и не дуэль вовсе. Секундант завязывал узелок в одном из углов платка, противники вытягивали уголки наугад, и тот, кому доставался узел, должен был в течение суток застрелиться или отравиться. В обычной дуэли был шанс обоим дуэлянтам остаться в живых, больше половины поединков заканчивались без смертельных исходов. Американская же дуэль означала обязательный смертный приговор, вдобавок проигравший лишался, как самоубийца, церковного благословения, возможности быть похороненным в освященной земле, а, может быть, и царствия небесного. Конечно, надо было обвинить американцев в таком дьявольском изобретении.

Роковой узелок достался Гершенцвейгу. На следующее утро он дважды выстрелил в себя и умирал в течение 19 дней. Но графу Ламберту произошедшее не могло сойти с рук, ему фактически не было больше места в России. Он должен был бежать куда-нибудь – и подальше. И выбрал Мадейру, написав предварительно императору письмо с просьбой об отставке «по болезни».

Горькие сожаления и угрызения совести, судя по всему, мучили графа до конца дней, не давая насладиться ни волшебным климатом острова, ни красотой приобретенной усадьбы. Три года спустя он умер. Но кинта «Ламберт», она же «Вижиа», еще некоторое время оставалась в русских руках. Особую известность она приобрела как русский дом при богачах Ушковых, устраивавших здесь популярные балы и приемы. Барышни забирались в Torre de Vigia и с ее второго этажа высматривали, не подходит ли к Фуншалу какой-нибудь интересный корабль, несущий на своем борту офицеров, потенциальных партнеров по бальным танцам. Такое вот применение башне они нашли, совсем уже не коммерческое, а, скорее, романтическое (подробнее об этом можно прочитать в книге Жузе и Сийри Мильязеш «Мадейра: „Погреб мой гостеприимный рад мадере золотой“», Лиссабон, 2013).

В начале ХХ века усадьбу продали португальской семье. А в конце 70-х годов кинту приобрело правительство Мадейры. Одно время в ней функционировала главная музыкальная школа острова. Мой друг Октавиу ходил сюда на занятия, усадьбу помнит смутно, говорит, архитектура казалась интересной, но состояние здания было плачевным. Потом, устроив себе здесь официальную резиденцию, президент Жардим позаботился о ее реставрации – себе и нам на радость.

Впрочем, нашлись скептики, захотевшие испортить мне песню. Они утверждают, что реставраций и перестроек было так много, что от прежней кинты мало что осталось. И непонятно теперь, помнят ли эти аллеи Карла Ламберта, Карла Брюллова и герцога Лейхтенбергского. И пруды не те, и территория парка проходит, видите ли, по другим границам, да и башня другая. Получается, что это уже как бы две разные усадьбы с одним и тем же названием.

Ворота кинты «Вижиа» открыты для всех желающих с понедельника по пятницу, с 9.00 до 12.30, и затем, после обеденного перерыва, с 14.00 до 17.30. Но внутрь самого здания резиденции не пускают. А вот по парку гуляйте сколько угодно, и в часовню с ее дивными azulejos, керамическими плитками, заглянуть можно. Правда, в наблюдательную башню не попадете: у нее теперь совсем уже не романтическое предназначение, но в какой-то степени снова коммерческое, по крайней мере, финансово-экономическое. Там теперь трудятся бухгалтеры региональной администрации. И, наверное, с тоской посматривают на порт и на океан: что там происходит увлекательного?

Из башни, да и с открытой для публики смотровой площадки кинты «Вижиа», как на ладони видна бухта Фуншала с разноцветными большими и маленькими яхтами и набережная, которая, собственно, и есть тот самый Морской проспект, полностью называющийся так: Avenida do Mare das Comunidades Madeirenses. То есть не только Морской, но еще и «проспект Мадерьянских Общин».

Прогулки по нему – особенно вечером, когда он очень красиво освещен, – непременная и крайне приятная часть мадерьянского курортного существования. Здесь есть много чего интересного и удивительного: от старинных фортов и исторических архитектурных памятников до лотка, на котором жарятся каштаны. (Только не летом, разумеется.) Это самые вкусные каштаны в мире, а я знаю, о чем говорю: где я их только не пробовал. Парижские, братиславские, лионские, да и все прочие – все они жалкое подобие мадерьянских! И здесь вы еще имеете возможность наблюдать, как их жарят в специальном металлическом устройстве, забрасывая яростно шипящей золой. Дюжину вы получаете за два евро в специальном, очень удобном бумажном пакетике, состоящем из двух секций. В одной – горячие каштаны, в другую вы сбрасываете скорлупу. И почему-то почти никогда не бывает в пакете испорченных.

Жена моя в этом месте обязательно скажет: «Не устаю удивляться, как же удобно, в сравнении с Англией, да и другими европейскими странами, устроена в Фуншале жизнь…»

Кстати, из каштанов на Мадейре готовят много чего: и подливки к мясным блюдам, и ликер… и даже хлеб. Но все же вкуснее всего они просто в жареном виде.

Здесь же на набережной – большой, торжественный, желтостенный форт Сан-Лоренсу, в котором до сих пор располагаются официальные учреждения, в том числе и командование мадерьянского военного гарнизона, а также военный музей. Здесь же – оригинальное здание бывшей таможни. Здесь же – «Капитания» (о, как мне нравится это слово!), то есть Управление фуншальского морского порта. И скульптуры здесь можно обнаружить оригинальные. Самая интригующая – высокая черная колонна (кажется, что из камня, но на самом деле это вовсе не камень), в которую входит уже наполовину скрывшаяся в ней человеческая фигура. С обратной же стороны – другая фигура (наверное, имеется в виду та же самая, человек как будто проходит сквозь камень). В руке у возникающего из колонны – портфель.