— Ловко, — оценила мои старания девушка. — Обычно нам точит ножи кузнец, но он раз в неделю на кухни приходит.

— Бруски поставить на кухню, и можно править себе до кузнеца, — я ссыпала нарезанную зелень в миску и взяла следующий пучок. — А сколько всего кухонь?

— Ну, вот тут у нас людская кухня, — охотно начала рассказывать Арика. — Ох, и правда хорошо режет ножик! Мы готовим на всю прислугу. Дальше кухня для придворных дам и господ, а дальше уж и королевская, но туда мы с тобой никогда не попадём. Там только кухари работают с кухарятами! А, ещё есть пирожечная, кофейная, винные погреба…

— Кофейная? Ох, жизнь отдам за кофе! — мечтательно протянула я, машинально пробуя фирань на вкус. Почти порей, только ещё мягче. А кофе… Я старалась о нём не думать. И вообще, я есть хочу. Блин, какая я голодная!

— Ты что?! — испугалась Арика. — Ты и вправду жизнь оставишь! Кофе только для королевской семьи и самых приближённых людей!

Я только фыркнула. От королевской семьи не убудет. Я не я буду, если не сварю себе чашечку кофе… Потихонечку!

— Готово, сороки? — Мелла подошла со спины, заглянула в миски и удовлетворённо хмыкнула: — Хорошо, мелко, быстро. Арика, вы с Гзеней отдохните чуток, после ужина вам котлы мыть.

— Я ж мыла третьего дня! — напомнила Арика. — Разве ж моя очередь?

— А кто сегодня спалил пулярку? Целую жирную пулярку, дотла! И кто умолял на коленях не рассказывать господину главному кухарю? — Мелла упёрла руки в боки, и её глаза стали больше и выпуклее от праведного возмущения. — Вот и мой котлы теперь неделю, не стони! Гзеня тебе поможет, она новенькая, пусть привыкает!

— Эх, чтоб её подняло и перевернуло, эту пулярку, — в сердцах бросила Арика, воткнув нож в стол. Я с опаской глянула на острое лезвие и заметила:

— Ей уже всё равно. Помоем мы котлы, ничего страшного.

Котлы мы, конечно, помыли. Арика привычно, а я — с муками и матами. Почему тут не изобрели Фейри? А то жители Виллабаджо уже праздновали бы… Но нет, мы тёрли внутренности котла песочком на заднем дворе кухни, потом сушили травой, большими пучками травы. А котлов было четыре. И всё это до ужина, потому что Арика предложила — лучше сразу отмучиться, а потом отдыхать. Конечно, я с ней согласилась, но живот бурчал и бурчал. Крохотный кусочек зелени — не еда… Поэтому, когда мы сели за общий «людской» стол, первой моей реакцией было: «Что? Это всё?»

За пятью длинными столами нас сидело около пятидесяти. Только женщины и девушки. Все те, что готовили еду, а ещё горничные в серых платьях, прачки в светлой одежде и — отдельно ото всех — коровницы, от которых пахло. Всё это мне объяснила шёпотом Арика, пока набирала руками на тонкий кусок чёрствого хлеба, служивший тарелкой, пирожков с большого блюда. Фирань с какими-то красными ягодами, приправленную уксусом, мы накладывали большой деревянной ложкой на тот же хлеб. Пулярок, о которых говорила старшая по кухне, на столе не было. На обед, что ли, всё сожрали?

Мне досталось два пирожка, и я принялась думать, что сделаю с этим невероятным богатством, свалившимся на одну бедную попаданку. Съем сразу или оставлю один на попозже?

Впрочем, пока я думала, руки делали. И вот уже от пирожков с мясом, по вкусу куриным, остался только запах. Облизнувшись, я спросила:

— А ещё дадут?

— Дадут. Завтра, — вежливо ответила Арика. Я вздохнула:

— Хило кормят… Я что-то даже не распробовала.

— Привыкай, — пожала плечами девушка. — Ухватишь на кухне завтра кусочек там, кусочек сям. Когда Мелла не видит, можно и второй обед устроить! А вот коровницам хуже, им только сено и остаётся жевать.

Согласившись, я принялась за салат. Разглядывать соседок не хотелось. И так видно, что у них чумазые носы, нечищеные зубы и платья в пятнах, даже у прачек. Лучше подумать о насущном.

Я устроилась на кухне дворца. Это можно считать повышением. Да и вообще большой удачей. Не тюрьма, не заведение с проститутками. Здесь тепло, светло (почти) и близко к еде. А что Мелла руки распускает — переживу. Главное, чтобы мужчины не приставали, а ещё — чтобы никто не увидел мою искристую татушку на груди. А может, она уже сама сошла?

Едва удержавшись от машинального движения проверить наличие клейма, я почесала голову. Ой! Надеюсь, вошек не подхватила от прелестных барышень! А то придётся бриться налысо, ведь тут нет антипедикулёзного шампуня…

Вдох-выдох. Спокойно. Как-то же тут справляются с насекомыми… Дегтярное мыло, например. Уксус. Керосина наверняка нет, но что-нибудь найдётся. Просто забыть о том, что сегодня я лягу спать на подушку, где до меня спала мадама с вошками…

Господи, как я хочу домой!

Если я попала сюда, то должен быть способ совершить обратное путешествие! Но как его найти?

Доев салат, я принялась машинально пощипывать чёрствую чёрную «тарелку» грубого помола. Придётся подождать и присмотреться. Сдаётся мне, что искры магии могут всё, но вряд ли всё хотят делать. Может быть, есть способ к ним подлизаться? Ведь ответили же они мне в часовне!

Точно!

Мне надо найти часовню здесь, во дворце. И сходить помолиться искоркам, чтобы выбить из них ответ на мой вопрос.

— А где часовня? — подтолкнула я локтем Арику, которая уже начала посапывать сидя.

— Чего? — подпрыгнула она, потом помотала головой: — Часовни нет. Есть церковь.

— Сойдёт. Где она? Как туда пройти?

— В воскресенье все и пойдём, до работы, — зевнула Арика. — А сейчас спать пошли.

— Мне бы сейчас…

— Священник спит. Да и зачем тебе? В воскресенье получишь отпущение грехов, а пока можно и так помолиться. Пошли-пошли.

Я подчинилась, встала из-за стола. Женщины уже потянулись из столовой в коридор. Мы тоже было втянулись в их цепочку, но меня поймала Мелла:

— Новенькая! Тебе пока места в дортуаре не приготовили. Ты будешь спать в кухне, я там тюфяк бросила у очага.

— Почему?

— Потому что кровать ещё не сделали, — ворчливо ответила Мелла. — Давай, не спорь. Пора уже научиться послушанию…

Она подтолкнула меня к кухне, а Арика помахала рукой исподтишка и шепнула:

— Доброй и сладкой ночи. Встретимся утром.

Ага, сладкой, как мои мечты о доме!

На кухне было душно и темно. Мелла поставила зажжённую свечу на стол и кивнула на очаг:

— Вон тюфяк, накройся этим, — и она бросила мне дурно пахнущую дерюгу.

— Спасибо, добрая госпожа, — с иронией ответила я ей и вздохнула морщась.

— Скажи мне, деточка, тебя для чего растили? — со взаимной ехидцей фыркнула Мелла. — Уж не для утех ли с богатыми и знатными господами? Тебе подавай батистовые простыни и кружевной полог на балдахине?

— Я не неженка, Мелла…