меня сел мужик. Мало того, в её глазах я разглядел нечто такое, что заставило впервые за несколько лет почувствовать интерес к женщине вообще.

От неё прямо несло запахом страха и жестокости. Ни разу не видел настолько яркого диссонанса. Потому что Моника вызывала именно его. Внешний вид этой женщины явно намекал, что она словно сама влезла в тело мужика, однако не лицо. Оно похоже на выточенный из камня лик самой холодной статуи или куклы. Лишённое любых эмоций, как маска. Подобно моему…

Я стер сопли и осмотрелся. Даже прикончить себя нечем, однако. Мой идиотский хохот, следом за воем разрезал воздух будто ножом, а я продолжал хохотать, как придурок. Казалось бы, что смешного? Я сижу в четырех стенах американской элитной и кошерной тюрьмы, видимо для особых гостей этого государства. И до сих пор жив. Это ли не каламбур, бл***!

— Утро доброе!

Пока я занимался тем, что прокрастинировал план своей смерти, металлическая дверь отъехала в сторону, а в ней встал коренастый мужик.

На вид красавчику лет сорок. Качок, мышцы вздуты, как спелые груши. Взгляд хмурый, не иначе как он возомнил себя хозяином жизни. Форма прелестного цвета, который я ненавидел больше всего, но носил почти постоянно. Черный. Все кто носят черный, наверное боятся испачкаться в крови. Однако я уже и этого не боялся.

— Поднимайся и пошли! — мужик осмотрел мою лежанку на полу и скривился, пройдясь взглядом по пустому корпусу кровати.

Я даже матрас стащил на пол, потому что не привык спать в постели. Вернее ненавидел, потому что только ложась в неё, понимал, чего мне не достаёт рядом. Кого там нет.

— С какого хера? — холодно задал вопрос и насмешливо обогнул взглядом фигуру мужика, — Тебя как вообще зовут, аджосси?

— Ты что шмара, решил в игры играть со мной? — он подошёл ко мне слишком самоуверенно и это было его ошибкой.

За считаные секунды я скрутил простынь в узел и намотал вокруг его шеи, когда мужик только потянул ко мне свои руки. Одного захвата хватило, чтобы его туша хрипела прямо подо мной, а я продолжал надавливать на его хребет коленом и тянуть за концы джута из простыни.

— Самоуверенность — очень херовая вещь, адж-о-с-с-с-си… — протянул у его уха, почувствовав как в макушку пихнули чем-то холодным и тяжёлым.

— Медленно отпусти его, иначе твои мозги украсят стены этой камеры.

"Это она… Моя смерть!" — я безумно ухмыльнулся и стал скручивать ткань на шее мужика только сильнее.

"Если это мой способ издохнуть, то я был прав, и эта женщина мой проводник ко входу в чистилище…" — безумство затопило полностью, и я совершенно пропустил тот момент, когда пистолет исчез, а мои ребра обожгло такой болью от удара по ним, что я даже сжал зубы.

Моника схватила моё горло, рывком обернувшись вокруг и вынудив отпустить мужика, в конце оседлала придушивая своей согнутой рукой горло. Лицо женщины продолжало походить на ту самую маску холодной куклы, однако не жар её тела. Я будто выгорел до самой шеи, перестав чувствовать что либо нижней частью.

— Хочешь сдохнуть? — Моника прошипела это сквозь ровный ряд зубов, а тонкие губы оскалились, как у мужика.

Жар стал только сильнее, а с ним в голову ударила ярость, и я буквально выплюнул ей в лицо:

— Да! Хочу! Убьешь? Сделай это!!! Ну же!!!

Я бесновался потому что меня стала дико раздражать эта мужикоподобная баба, с таким лицом, словно это сраное произведение искусства. Холодным, хищным и острым выражением она только сильнее притягивала взгляд к себе.

— Вначале ты мне поможешь, псих! А потом я сама усажу тебя на стул, если такова твоя воля! Только запомни! Ещё раз тронешь моих людей, я тебе руки в обратную сторону выкручу, парень!

Моника поднялась прямо надо мной тяжело дыша, пока я осматривал её фигуру с ног и до головы. Плавно вёл вверх взглядом и ухмылялся мысли, что такую я бы не погнушался трахнуть прямо тут, чтобы показать, что женщиной быть намного интереснее, чем мужиком. А таковым эта прелесть себя очень опрометчиво возомнила.

"Хищник, а не баба…"

— Мы кажется с тобой договорились, Тангир? — она кивнула своему напарнику, который очевидно хотел задушить меня голыми руками, но я только ухмыльнулся ему и прошептал:

— Меньше белка жрать надо, туша набитая дерьмом.

— Ну, сучёнок!!! — зарычал мужик, но замер после рыка Моники:

— Родерик, мать твою! Выйди отсюда!

— Моника!

— Я дважды не стану повторять, Рик! Выйди и оставь нас наедине! У меня нет времени смотреть на то, как вы меряетесь своими потрохами, как сопляки в песочнице, бл***!

— У-У-У-ух… А вы хороши, агент Эйс! — я легко поднялся и встал впритык к женщине, осматривая её лицо с высоты своего роста, — Мелковата… — прошептал и прикинул, что она доходила мне почти до плеча, — …но это отлично. Люблю изящных женщин.

— Если не закроешь пасть, начнёшь любить свой изящный хрен ртом, Тангир!

— Какие у вас однако грязные уста, агашши. Разве женщина может так похабно выражаться? — я ехидно ухмыльнулся, на что получил не менее ехидную ухмылку в ответ со словами:

— Ты, малыш, явно хочешь чтобы я тебе показала, что женщины умеют не только это! — Моника резко схватила меня за запястье, а я ощутил как на нём плотно сомкнулся электронный браслет.

— Это тебе украшение, пупсик! Удавка на шею, чтобы не рыпался!

Я поднял запястье и хохотнул, смотря на черный электронный прибор, который совершенно точно не снять без помощи этой милой агашши. Повернулся к ней и хмыкнул:

— И что? Ты решила что эта цацка меня остановит?

Моника проследила за тем, как в камеру внесли мои вещи два других пса в форме, и только следом с издёвкой произнесла, поднимая свою правую руку.

— Отойдешь от меня на расстояние более двухста метров, и получишь конскую дозу успокоительного прямо в вену. Поверь, ты не сможешь сбежать, Тангир! Никак! А после того, что я тебе покажу и не захочешь. Тебе ведь знакомы такие имена, как Нам Джун и Лю Фэнь? Правда?

Я сжал челюсть и осмотрел Монику пристальным взглядом, понимая что вот теперь куколка явно не шутит. Если в тот день, когда она меня забирала из колонии я думал, что меня просто решили по-тихому прикончить американские спецы, то теперь я понимал, что причина в другом. И если это связано с Хёном…

"Я не