– Можешь начинать, но я все равно поступлю по-своему.

С этими словами она один за другим раскатала рукава его сорочки. Высокая грудь поднималась при каждом вдохе, и Колин с трудом заставил себя отвести глаза в сторону. Анджелина была бы прелестной и соблазнительной, если бы не проблемы, которые приносила с собой.

Но вот она взглядом наткнулась на темные волосы на его груди, видневшиеся в распахнутом вороте рубашки, и будто застыла.

– В чем дело? – почти грубо спросил Колин, понадеявшись, что таким образом приведет ее в чувство.

Анджелина откашлялась и сделала вид, что смотрит поверх его плеча.

– Также нельзя разгуливать с неповязанным галстуком.

Колин в ответ лишь фыркнул. Забавно! Он сколько раз разгуливал и в меньшем количестве одежды, но решил, что не стоит упоминать об этом в ее присутствии.

Она вздернула подбородок, подошла вплотную и застегнула три пуговицы на его сорочке. Какой знакомый запах! Цветов и еще чего-то – ветра, свежести?

– Не надо. От меня несет потом.

– Ничего. Мой нос выдержит.

Колин наблюдал, как она стянула две полоски ткани, образовывавших воротник сорочки, и замерла в нерешительности, не зная, как поступить дальше.

Он подмигнул ей и обернул их вокруг шеи.

– Может, теперь завяжешь узел?

Ей это удалось с третьей попытки.

– Смотрится кошмарно. Из меня никогда не получился бы камердинер.

– Леди-камердинер? – Перед его мысленным взором тут же предстала обнаженная женщина, которая раздевает его. – Пожалуй, это было бы забавно.

Она завернулась в узорчатую шаль.

– Лучше бы тебе не давать воли своему языку.

А Колин был как раз не прочь дать ему волю, причем употребить весьма специфическим способом, но пришлось выкинуть порочные мысли из головы.

Анджелина смотрела на него снизу вверх, в ее зеленых глазах стоял вопрос.

– Что заставило тебя схватиться за топор?

– Не важно.

– Ты был вне себя от ярости.

Колин молча снял с ветки сюртук.

– Из-за чего ты так разозлился? – продолжала допытываться Анджелина.

– Из-за неприятного разговора с отцом.

– Потому-то ты и выскочил без шляпы, перчаток и плаща?

– Я вполне здоров и крепок, так что не беспокойся. Кроме того, как уже было сказано, я сейчас не нуждаюсь в компании.

Будь у нее хоть немного здравого смысла, она бы улетучилась отсюда в тот же момент, когда увидела, как он рубит сучья.

– Тебе нужно как можно быстрее переодеться в сухое.

– Так я и сделаю. – Колин принялся натягивать сюртук, и она потянулась было помочь, но ему не хотелось помощи от нее, лучше бы оставила его в покое.

– Не надо, я сам.

– Я настаиваю. Подними руку.

Зная, как она упряма, Колин понял, что лучше не спорить.

– У тебя сорочка насквозь промокла от пота, и сюртук тут ничем не поможет.

– Анджелина…

– Ничего не желаю слушать. Ты здесь простынешь до смерти. Тебе надо срочно вернуться в дом.

– С моей стороны очень не по-джентльменски заставлять тебя торчать на таком холоде. – И в самом деле, стоять на пронизывающем ветру было более чем неуютно, но будь он проклят, если признается в этом.

– У тебя нос покраснел, – заметила она.

Его губы растянулись в улыбке.

– У тебя тоже.

Она взяла его за руку и повела к дому, так что у Колина не было иного выхода, кроме как подчиниться, приноравливаясь к ее шагам. Холод пробирал до костей, и сейчас он пожалел, что выскочил без плаща. В следующий раз надо будет просто швырнуть что-нибудь в огонь, чтобы отвести душу. Разумеется, если он настанет, этот следующий раз, на что шансы были минимальны.

– Но ведь что-то же случилось, – никак не желала она успокаиваться.

– У меня нет никакого желания это обсуждать. – «В особенности с тобой».

– Иногда достаточно просто облечь обиду в слова, и становится легче.

О господи! Как только женщина собиралась поговорить с ним о чувствах, у него тут же появлялось желание напиться вусмерть. Но Колин достаточно знал женщин, чтобы понять: от Анджелины легко не отделаешься.

– Разногласия с отцом. – «Вот и все, что тебе нужно знать».

– Вы разругались?

Ее настойчивость начинала злить.

– Об этом можешь не беспокоиться.

– Из-за Сомеролла?

Колин остановился как вкопанный и резко осведомился:

– Как ты узнала?

Она вздернула подбородок.

– Если хочешь услышать ответ, перестань мне грубить.

– Прошу прощения.

Проклятие! Не хватало еще, чтобы она совала нос в его дела.

– Было совершенно очевидно, что ты чем-то потрясен до глубины души.

Ему вдруг открылась незнакомая сторона ее характера. Но, откровенно говоря, ей и самой приходилось сталкиваться с проблемами.

– Я все улажу, – сказал Колин, хотя уверенности в этом не чувствовал.

– Я слышала, как мой отец говорил, будто кто-то заинтересовался покупкой Сомеролла, ведь там уже много лет никто не живет.

– Прошу извинить, но мне не хочется обсуждать данную тему. – «Отстань от меня!»

– О! Так ты не хочешь, чтобы маркиз продал поместье?

– Анджелина…

– Вот, оказывается, почему ты так разозлился.

Он опять остановился.

– Конечно, я разозлился. Там похоронена моя мать.

– Не сомневаюсь, что ты уговоришь отца его не продавать. Думаю, он передаст тебе право на владение имением.

Колин покачал головой.

– Передаст, но при условии, что я соглашусь с его предложением. – Они обошли толстые узловатые корни старого дуба, торчавшие из земли. – Одного моего желания отцу недостаточно.

– Чего же именно он хочет?

– Доказательств, что я выполню свое обещание отремонтировать дом.

– И в чем проблема? Просто пусть позволит тебе начать дело.

Он глянул на нее.

– Отец предлагает другой способ…

– И он явно вызывает у тебя отвращение, – заметила она, вызвав у Колина невеселую усмешку.

– Он хочет, чтобы я женился.

Анджелина даже остановилась и возмущенно воскликнула:

– Это же нелепо! Извини, но твой отец заходит чересчур далеко.