преследует меня и пугает до чёртиков - мой знакомый. Милый парень с параллельного курса.

Нет-нет, точно не он. Там в проулке мне показалось, что сталкер высокий, а Никита едва выше меня на три-четыре сантиметра. И Вельнёв более худощавый.

Вряд ли.

И снова я чувствую вспышку злости. Почему так происходит, что кто-то другой решает, чего я хочу и что должна делать. Отец, Артур, этот псих со своими розами и открытками.

Обидно до горечи во рту. И я действительно очень зла, мне нужно немедленно реализовать это горячее чувство в деятельность. Я всегда так делаю.

Бегом поднимаюсь к себе и запираю дверь, захожу в соцсеть на аккаунт Нади Листьевой. Открываю переписку со сталкером и быстро пишу, даже не глянув, в сети он или нет.

“Зачем ты это сделал?”

Не спрашиваю, он это или нет. Я и так знаю.

Зависаю, слишком поздно осознав, что, всё же, наверное, не стоило писать ему. Вижу, что горит значок “в сети” рядом с его аватаркой. И сообщение моё оказывается прочитано в секунды.

“Ты о нём волнуешься?”

Подумать только, даже не отрицает. Не знаю почему, но меня это возмущает ещё больше. А ещё приходит окончательное и чёткое понимание: он опасен. До этого меня пугали все эти игры в тайного поклонника, но это были цветы и стихи. Жуткие, но всё же просто стихи. Но он избил человека, сильно, если судить по словам отца и тому, что Артур в больнице. Да, мой менеджер хам и придурок, позволил себе сегодня омерзительную вольность, но то, что мой преследователь способен причинить кому-то серьёзный вред, делает мою ситуацию ещё опаснее.

“Не тебе быть судьёй. Не лезь в мою жизнь”

“Уже поздно, Канарейка. Я слишком увяз в тебе. А ты во мне”

Бред. Мне плевать на него, будет куда лучше, если он перестанет донимать меня и просто исчезнет.

Блокирую телефон и прикрываю глаза. Во рту сушит - это всё эмоции.

Падаю на кровать прямо лицом в подушку. Сегодня мне не выступать - плевать, что буду помята. Со всех сил в бессильной ярости сжимаю телефон, а он, стоит немного отпустить, вздрагивает.

Не буду читать его ответ. Не стану.

Пошёл ты, псих.

Но смартфон сам считывает лицо, и блокировка слетает, являя мне новое сообщение на странице мессенджера.

“Ищешь рук обреченных тень,

что будут ласкать тебя, пестовать и лелеять,

тогда ты опустишься, сдавшись, на колени”

Ненормальный, мать твою.

Нужно срочно с этим что-то делать. Сказать папе необходимо, пусть и правда охрану приставит, что ли. В полицию обратится, у него ведь есть знакомый следователь. Кем бы ни был этот псих, он человек, а человека можно найти.

Как всегда после шторма эмоций, я чувствую опустошение. Впадаю в анабиоз и хочу спать.

К чёрту психов и озабоченных придурков. Сейчас мне нужен сон.

Поджав под себя колени и закопавшись в покрывало, я засыпаю быстро. Вырубаюсь, проваливаясь в тяжёлую дрёму с какими-то мутными, неясными снами. У меня так часто бывает после стресса или слишком эмоционального концерта.

Просыпаюсь же уже когда почти стемнело. Голова, как и всегда после такого сна, словно каменная. Хочется дальше отрубиться, до самого утра, но надоедливый стук в дверь заставляет выбраться из кокона покрывала и пойти открывать.

– Надина Наилевна, отец ждёт вас к ужину, - сообщает Арифа, мягко улыбнувшись. - Он сказал, у вас сегодня гости.

– Кто? - морщусь.

– Не сказал.

Я киваю женщине и снова запираю дверь. Папа не предупредил меня, что к нам придут. Может, встреча назрела неожиданно? Наверное, кто-то из его партнёров по бизнесу.

Хоть у меня сидеть и изображать послушную и милую дочь нет никакого желания, я всё же иду в душ и привожу себя в порядок. Мы с отцом и так вчера повздорили, а мне нужно с ним поговорить и на счёт Артура, и на счёт сталкера. И желательно так, чтобы папа помог мне, а не просто засунул под охрану с запретом ходить куда-либо, кроме занятий в университете и репетиций.

Привожу себя в порядок, причёсываюсь и надеваю простое закрытое платье, а потом спускаюсь.

– Привет, пап, - говорю миролюбиво, когда отец встречает меня возле столовой.

– Добрый вечер, Надина, как ты? - приобнимает меня, легко целуя в лоб.

– Нормально. А ты?

– Волновался. Артур мне сказал, вы поссорились.

– Есть такое, - закусываю губы, размышляя, стоит ли начинать разговор сейчас или стоит подождать, вдруг не успеем поговорить.

– Он переживает, что слишком надавил на тебя.

“Сосать у меня должна из благодарности. И будешь, поняла?”

Надавил так надавил. Ещё и отцу лжёт, подонок, решил преподнести новость первым, чтобы я перед папой истеричкой выглядела. Испугался, мудак.

Ответить отцу я не успеваю, потому что раздаётся звонок. Арифа торопится открыть двери. И каково же моё удивление, когда на пороге я вижу Артура.

Он выглядит помятым. На скуле ссадина, губа разбита. Надо же, какой козёл, пришёл к нам домой, ещё и цветы принёс. Мерзавец.

– Надина, - пытается улыбнуться, но кривится от боли. - Это тебе. Я сегодня был излишне импульсивен, прости меня.

Во мне снова вспыхивает ярость. Кажется, будто кровь начинает закипать в жилах. Хочется схватить этот букет и исполосовать ублюдку рожу, хорошенько добавить к тому, что сделал сталкер, к которому я сейчас, как бы странно это не звучало, испытываю признательность.

Я резко оборачиваюсь к отцу, но сразу понимаю, что поддержки не увижу. Он рад видеть Артура, он ему доверяет. А этот подонок давно выставляет меня перед папой дёрганной и взбаломошной. Вот и сейчас пришёл комедию ломать.

Но я всё равно поговорю с отцом. Не буду сейчас соответствовать образу, который Артур впаривает папе. Сделаю это позже, максимально спокойно и уравновешено. Может, тогда он ко мне